— Я тут, но я не…
— Как ты себя чувствуешь? Ты угас, как светильник по возвращении сюда. — Мне… сейчас лучше. — Минуту прямо, через минуту на тяге. — Мне много лучше. — Многое случилось, верно?
— Пожалуй. — Хорошо помнишь свитки?
— Да… по-моему. Кто поджег Библиотеку?
Урн поднял голову от механизмов. — Он, — сказал он. Брута уставился за Дидактилоса. — Ты поджог свою собственную Библиотеку?
— Я единственный был способен это сделать, сказал философ. — Кроме всего прочего, это спасло ее от Ворбиса. — Что?
— Представляешь, если бы он прочитал свитки? Он и так достаточно плох. Но он был бы много хуже со всеми этими знаниями в голове. — Он бы не читал их. — сказал Брута. — Ох, читал бы. Я знаю таких людей, сказал Дидактилос. — Святая набожность на людях и очищенный виноград и самопрощение в одиночестве. — Не Ворбис, сказал Брута с абсолютной уверенностью. — Он бы не стал их читать. — Ну, ладно, в любом случае , сказал Дидактилос. — Раз уж надо было это сделать, я это сделал. Урн отвернулся от дуги корабли, где он скармливал дерево в жаровню под сферой. — Не могли бы вы все подняться на борт? сказал он. Брута окончил свой путь на грубой скамье посредине корабля, или как там это называется. Воздух пах горячей водой. — Хорошо, сказал Урн. Он потянул рычаг. Крутящиеся лопасти коснулись воды. Был толчок, а потом, оставляя позади облако пара, корабль двинулся вперед. — Какое имя у этого судна? — спросил Дидактилос. Урн выглядел удивленным. — Имя? — сказал он. — Это корабль. Вещь сама по себе. Ей не нужно имя. — С именами более философски, сказал Дидактилос со налетом угрюмости. и ты должен был разбить над ней амфору с вином. — Это было бы пустой тратой. Корабль пропыхтел из своего навеса в темную гавань. По одну сторону, пылала эфебская галера. Весь город состоял из лоскутков пламени. — Но у тебя на борту есть амфора? — сказал Дидактилос. — Да. — Брось сюда. Белая вода тянулась позади корабля. Били лопасти. — Ни ветра! Ни гребцов! — сказал Симони. — Ты хоть понимаешь, что это такое, Урн?
— Полностью. Принципы управления удивительно просты, сказал Урн. — Не в этом смысле. В смысле, что можно сделать, обладая такой мощью!
Урн подбросил еще одну чурку в пламя. — Это просто превращение тепла в работу, сказал он, — Я предположил… ох, нагнетание воды. Мельницы, которые вращаются, когда ветер не дует. Это? Это ты имел ввиду?
Солдат Симони колебался. — Да, сказал он. — В этом роде. Брута прошептал: “Ом?” — Да. — С тобой все в порядке?
