— Просила напомнить, что ждет нас обоих на обед в День Всех Пустых.
— Ладно, ладно, я все помню, — мрачно пробормотал Чудакулли. — Жду не дождусь этого дня.
Он повернулся к свалке:
— Эй, ребята, заканчивайте там!
— Братия мои! Воздержитесь же! — заорал старший жрец.
Главный философ отпустил голову жреца культа Хинки. Пара викариев перестала пинать казначея. Все, смущенно покашливая, принялись поправлять одежду и искать свои головные уборы.
— Так-то лучше, — кивнул Чудакулли. — Подводя итоги, скажу, что его высокопреосвященство старший жрец и я решили…
Декан сердито уставился на невысокого, плюгавенького епископа.
— Он меня лягнул! Ты лягнул меня!
— О! Уверяю, сын мой, я этого не делал.
— Делал, делал, — прошипел декан. — Сбоку, чтобы они не видели.
— …Мы решили, — повторил Чудакулли, поедая взглядом декана, — искать решение текущих проблем в духе братства и доброжелательности, это и тебя касается, главный философ!
— Извини, не сдержался. Он меня толкнул!
— Увы мне! Да прощены будут грехи твои! — смиренно ответствовал архидиакон Трума.
Где-то наверху раздался треск. По лестнице кубарем скатился шезлонг и, выбив двери зала, унесся вглубь дворца.
— Полагаю, стражники все еще пытаются освободить патриция, — заметил старший жрец. — Вероятно, двери его секретных проходов тоже заперлись.
— Думаешь? А я считал, этот изворотливый тип сможет выбраться из любой ловушки, — пожал плечами Чудакулли.
— Наверное, он все-таки попался, — сказал старший жрец. — Нет на свете совершенства.
— Почти нет, — раздался чей-то голос позади них.
Тон Чудакулли практически не изменился, просто в него добавилось чуточку сиропа.
Фигура, казалось, появилась прямо из стены. Она выглядела вполне человеческой — но только в общих своих чертах. Чудакулли, к примеру, считал, что тощий бледный патриций в своей вечно пыльной черной одежде скорее напоминает фламинго. Черного фламинго с глазами, как два серых камешка.
— А, лорд Витинари! — воскликнул он. — Очень рад, что вы целы и невредимы.
— Жду вас, господа, в Продолговатом кабинете, — промолвил патриций.
За его спиной бесшумно скользнула в сторону стенная панель.
— Кажется, — неуверенно произнес старший жрец, — несколько стражников наверху пытаются кого-то освободить…
Патриций небрежно махнул рукой:
— Не будем им мешать. Во-первых, им ведь нужно чем-то заниматься, а во-вторых, так они чувствуют свою полезность. В противном случае стояли бы весь день со свирепым видом и пытались совладать с мочевыми пузырями. Прошу сюда.
