— Идея интересная, — сказал Анатолий Анатольевич, — попробуем.
Пацюркевич заметил:
— Эта идея от барства, честное слово. Ну к чему в тайге и в лесах зеркала? А кто их там наверху будет протирать?
— Сомнения пока оставьте, — посоветовал Анатолий Анатольевич. — Всякая мысль, всякая идея, упрощающая и облегчающая труд, заслуживает внимания…
— Так уж и всякая? — прищурился лесничий.
Зеркала заказали. Привезли. Роскошные, огромные. Поставили около вышек. Засияли, как озера в лесной глуши. Все любовались ими, а Богоявленский ходил торжественно, — он был убежден в победе своего замысла.
Сначала зеркала проверяли на земле. Вблизи отображения отличные, а отойдешь метров на тридцать — уже не то.
Анатолий Анатольевич и Богоявленский отходили — и отображения точно размывались.
Богоявленский пожимал плечами, возвращался к зеркалам, присматривался, даже прикладывал палец… безукоризненная полировка! В чем же дело?
Не добившись добрых результатов на земле, все же подняли зеркала на вышку. Точно небесной синевы стало больше, все засияло внизу.
Небо ясно, видимость исключительная… леса… но над лесами волнистая линия гор.
Пацюркевич усмехнулся:
— Анатолий Анатольевич, вот силища, пожалуй зеркала добирают до Кавказа… Не Эльбрус ли это маячит?
— Перестаньте, — нахмурился старший лесничий, кивая на Богоявленского, растерянно смотревшего в зеркало.
— Ничего не понимаю, — бормотал Богоявленский. — Ведь тут нет высоток?
— Почему?.. Есть. Но ведь в зеркале горы!
Богоявленский и старший лесничий поднялись на площадку. Великолепное чувство там, наверху. Чувство полета, плавного, неторопливого, точно парение в воздухе. Легкие зеленые волны катятся к горизонту. Но гор-то все-таки нет, даже намека нет.
Опыты кончились печально. Маленькое зеркало отражало прилично, большое скверно.
Снеслись с заводом, с оптиками.
Ответ получили неутешительный.
Надо ставить хрустальные зеркала, искусственная масса стекла в таких размерах не может быть однородной и, следовательно, не может дать точного отображения.
— Значит, идея останется идеей? — спросил Анатолий Анатольевич.
— Пока — да.
— Ну, вот видите, — заметил Пацюркевич, — игра не стоила свеч.
— А по-моему, стоила. Теперь мы по крайней мере знаем, что при нынешнем состоянии производства зеркала нам непригодны.
Огорченный Богоявленский заявил:
— Но идея останется все же моей… я на нее сделаю заявку.
— А вы придумайте что-нибудь другое, — посоветовал лесничий.
— Пожалуйста, сколько угодно, у меня голова варит.
