Когда сорвётся с гребня пена.
И заглушали сиплый крик
Рёв волн
Да катерка сирена.
* * *
И щедр июль, как прежде, на тепло.
Трава по пояс кинулась в цветенье.
И дятел вновь обследует дупло.
Стучит часами, проявляя рвенье.
Стучат соседи:
Новый строят дом.
Им всё трудней живётся в мире в старом.
И грохот их, похожий на погром,
Становится навязчивым кошмаром.
Он не даёт послушать пенье птиц
И посчитать, что наврала кукушка.
А дележи участков без границ –
Отныне постоянная игрушка.
И от того в их жизни брезжит цель…
А я живу в бурьяне и крапиве,
Бензопилы выслушивая трель,
Что обрубает ствол старушке-сливе,
Свет заслонившей в добрый огород.
Щекой прижмусь к коре сосны шершавой.
Зажмурюсь на свету, как старый крот,
Припомнив детство:
Жили в нём оравой.
ДОЛГИЙ ДОЖДЬ
В памяти царят чертополох
Да крапива с острою осокой.
А на клумбах проживает мох.
И улитка в ракушке глубокой
Объедает дикие цветы,
Ветром занесённые с поляны.
И куда-то делись все мечты,
А в любимых вижу лишь изъяны.
В комья свален пух от тополей –
Не летит, о лёгкости не ведав.
И замолк, намокнув, соловей.
Дятел спит, жучками отобедав.
Только дождь по листьям шелестит,
Рваный сон никак не нагоняя:
За дверьми который день гостит
И на прочность ставни проверяет.
* * *
Тоска подкралась, будто кошка:
О сердце трётся,
Шерсть столбом.
Но дым от печки не взовьётся.
Наполнен им остывший дом,
Всё вспоминаю о котором,
Но нету в нём того огня,
Чтоб прошлогодних листьев ворох
Поджечь,
Себя за всё виня.
ССОРА
Нажал на газ.
Дорога – скатерть.
Жмёт на педаль
Что было сил.
Он в ссоре голос весь истратил,
Но, бросив спичку, не спалил
Весь дом…
И сам остался целым,
Но душит ревность, тёмный зверь.
Лицо – всё выбелено мелом,
Слаб крик,
Что вышвырнут за дверь.
Всё беспричинно, странно, быстро,
Как сон нетрезвого ума.
Блестит, бензин сглотав, канистра,
А на душе сгустилась тьма.
Довёл он ревность до экстаза.
Пока ж – по наледи шоссе
Летит,
Прибавив столько газа,
Что все на встречной полосе
В испуге жмутся нервно к краю.
А он летит,
Не чуя рук,
Как будто гонит волчью стаю,
Что воет на высокий сук,
Держащий фосфорное блюдо
Луны,
Разлившей мёртвый свет.
И сердце ждёт, ослепнув, чуда,
Пока не хлынет в ночь рассвет.
* * *
Зачем пытаться ветер возвратить,
Что в юности гнал листья по откосу?
Зачем костёр из листьев разводить
И возвращаться к вечному вопросу
О том, что «быть
Или пускать в глаза
