— Она нравится тебе! — Спокойные зеленовато-голубые глаза его сестры оживились. — Но, Клод, она пришла к тебе, чтобы сшить свадебное платье!
Он опустил глаза.
— Когда следующая примерка? — быстро спросила Жюльетт.
— На следующей неделе.
Можно ли измениться в его возрасте, стать кем-то другим? Или он все тот же пятилетний мальчик, который, спрятавшись, плакал, когда отец на целый день уезжал из дома? Был ли еще кто-нибудь, кто в тридцать три года женился на женщине, которую едва знал? Возможно ли, в возрасте сорока шести лет влюбиться впервые? На этой кухне, где было приготовлено так много обедов, где, сидя на деревянном полу, ласкала своего сына терпеливая сестра Жюльетт, он наконец захотел найти ответы на свои вопросы.
— Жюльетт! — На кухню вошел Бернар, появились дети, а из духовки доносился запах жаркого.
Ha следующее утро его осенило. Наконец-то нашлось и рациональное объяснение его беспокойства. В отличие от других обрученных женщин, которые оживленно сообщали ему все свадебные планы, Валентина очень сдержанно говорила о таком важном событии в ее жизни.
— Клод, вчера вечером я кое-что узнал о твоей клиентке. Как тесен мир! — громко произнес Антуан, входя в студию и ища кофейную чашку в буфете.
У Клода перехватило дыхание. Если Валентина отдала сердце и душу своему жениху, то почему Антуан позволяет себе за ней ухаживать?
— Моя подруга Патрис Рикар знает человека, за которого собирается выходить Валентина. Он — один из руководителей аукционного дома, большая шишка в «Друо»[1], и занимает эту должность уже два года. Она работает там же. Медовый месяц они собираются провести на острове Маврикий.
Клод заставил себя собраться с духом и как можно равнодушнее произнести:
— Отлично, это просто прекрасно.
— Я все равно собираюсь пригласить ее выпить со мной, — сказал Антуан слишком громко. — Я нравлюсь ей, это уж точно! Как хорошо, что помолвка длится так долго. — Он прикрыл глаза. — Ее лицо, как полная луна; ее улыбка, как манящий вход в рай… Я должен сделать это. — На Антуана нашло вдохновение. Он поспешил в соседнюю комнату, где отшивались платья, чтобы придать сказанному стихотворную форму. Прикинувшись равнодушным, Клод сосредоточился на эскизе, который размечал на бледно-голубой миллиметровке. Он нахмурился, смял бумагу и швырнул в мусорную корзину под своим столом. На мгновение он задумался и положил на стол Антуана раскроенное платье. Это должно занять несколько часов. Про себя он заметил: «Посмотрим, будет ли у него время с кем-либо встречаться!»
