— Значит, ты на выпускной собрался, — повторил я.
— Извини, — сказал он, продолжая смотреть в наладонник.
Все прекрасно знали, что я идти на выпускной не хочу. Меня это мероприятие совершенно не привлекало — ни медленные танцы, ни быстрые, ни платья, а уж как меня не привлекала перспектива брать в аренду парадный смокинг! Мне казалось, что это верный способ подхватить какую-нибудь жуткую заразу от его предыдущего носителя, а я совершенно не желал стать первым в мире девственником с лобковыми вшами.
— Дружище, — сказал Радару Бен, — даже зайкам из девятых классов известно о моем кровавом прошлом.
Радар опустил свой наладонник и с сочувствием закивал.
— Так вот, — продолжал Бен, — у меня остается два варианта действий: либо нанять кого-нибудь за деньги на специальном сайте, либо слетать в Миссури и выкрасть там какую-нибудь зайку, выросшую на деревенских хлебах.
Я пытался объяснить Бену, что «зайка» — это сексизм и гадость, а не крутое ретро, как думает он, но Бен все равно от этого словечка не отказался. Он и мать свою зайкой называл. Видимо, это уже не исправить.
— Я спрошу Энджелу, может, она кого присоветует, — ответил Радар. — Хотя найти тебе пару на выпускной будет сложнее, чем свинец в золото превратить.
— Да, это будет тяжело. Тяжелее осмий-иридиевого сплава, — добавил я.
Радар в знак одобрения дважды стукнул кулаком по дверце шкафчика, а потом придумал еще один вариант:
— Бен, найти тебе пару на выпускной так трудно, что правительство Соединенных Штатов не видит возможности решить данный вопрос путем переговоров и считает нужным начать военные действия.
Пока я пытался выдумать что-нибудь еще на эту тему, мы вдруг все трое одновременно заметили, что в нашу сторону целеустремленно направляется контейнер анаболических стероидов в форме человеческого существа, известного под именем Чак Парсон. Чак даже не думал увлекаться спортивными играми — это отвлекло бы его от основной цели его жизни: он собирался заработать себе судимость за убийство.
— Эй, придурки, — начал он.
— Привет, Чак, — ответил я со всем подвластным мне на тот момент дружелюбием.
Чак нас по-крупному не беспокоил уже почти два года — кто-то в стане крутых издал указ, что нас надо оставить в покое. Так что странно было, что он вообще с нами заговорил.
Может, из-за того что я дерзнул ответить, обе его ручищи с грохотом уперлись в шкафчики по обеим сторонам от меня. Лицо Чака оказалось так близко, что можно было даже попробовать угадать, какой зубной пастой он пользуется.
