Лето разноцветно-косолапое | страница 28



И он сдержал своё обещание, и пчёлы тут же наготовили много мёда, и был в джунглях праздничный пир. Вернулась к отцу прекрасная царевна Джамбавати. На радостях были прощены и тигры, и барсы, ведь какие без них джунгли? Но до сих пор не дружат они с медведями и не понимают мёда. Потому что это великое знание — Мадхуведа — было завещано только медведям. «Мадху» — это мёд, а «Мадхуведа» — медведение.


И медвежата, и сама Аксинья Потаповна слушали историю губачонка с большим интересом. Запах мёда придавал рассказу особую убедительность.

От лечения Бхалу осталась самая чуточка мёду — ровно столько, чтобы всем медвежатам попробовать. Панда даже глаза прикрыла от удовольствия, чувствуя, как душистая сладость растекается по языку, по горлу, по животу. Умка проглотил свою порцию одним махом, задумался, вылизал лапу и сказал:

— Однако вкусно было.

Тедди, наоборот, долго пережёвывал во рту мягкий восковой комочек, сглатывая только сладковатую слюну. А Коала, как обычно, достала из сумки свой флакончик с эвкалиптовыми каплями, поразмыслила… да и убрала его обратно. Мёд вкусный, не надо его заедать. Наверное, коалы всё-таки тоже в чём-то медведи.

Камень, который упал с неба

— А ну, навались! Раз, два — взяли! Эх-х!..

— Крепко сидит!

— А ну-ка, с другой стороны возьмёмся. Налегли!! Ух-х!!!

— Не поддаётся…

— Ладно, передышка.

Три медвежонка устало прислонились к шершавому валуну, обросшему разноцветными лишайниками. Лохматый рыжий медвежонок приник спиной к нагретой солнцем стороне, белый медвежонок — к прохладному тенистому боку, а чёрный медвежонок устроился между ними.

— А может, ну его, этот камень? — спросил белый. — Лежит, ну и пусть себе лежит.

— Да, Бхалу, в самом деле, зачем мы переворачиваем камни? — поддержал чёрный.

Лохматый Бхалу в ответ пожал плечами:

— Ну-у-у… Папа учил, что все камни надо переворачивать. Тогда и лапы будут сильными, и что-нибудь вкусненькое найдёшь. Личинок или ящерицу.

— Что такое «ящерица»? — не понял белый Умка.

— Ну-у, такая маленькая, прыткая, с хвостом.

— Мышь, что ли?

— Нет, не мышь. Если поймаем, тебе понравится.

Бхалу вздохнул, нежась на солнышке, закусил стебелёк ромашки и сощурился. Хорошо, когда тепло и спокойно. Послышалось басовитое гудение Бхалу приоткрыл глаз и увидел, что на ромашке у него под носом тяжело покачивается шмель, весь перепачканный жёлтой пыльцой.

— Привет, братец, — сказал ему Бхалу сквозь зубы (чтобы ромашка не выпала). — Ты не бойся, я тебя не съем.