Кардинал восхищенно потряс головой.
— Потом мы уже так тесно не сотрудничали, — продолжал он. — Вами трудно удержать в руках — слишком своенравен. Он путешествует по всему свету, убивает и за деньги, и забавы ради. Как придется. Но когда надо, он по-прежнему работает на меня, хотя теперь особой нужды в нем нет. Ладно, — Кардинал резко сменил тему, — давай поговорим о жилье. Ты уже давно в «Скайлайте». Пора о тебе позаботиться получше. К чему душа лежит? Я оплачу. Особняк не обещаю — рановато, а вот квартирку на верхнем этаже в деловом районе — сколько угодно. Или тебе лучше с видом на реку?
— Вообще-то, я надеялся, вы оставите меня в «Скайлайте».
Он удивленно улыбнулся:
— А что там особенного? Еда, обслуживание? Не надо самому ничего делать? Так наймешь себе домработницу…
— Нет, дело не в этом, — выпалил я. — Это… из-за женщины.
Кардинал посмотрел на меня с язвительной усмешкой:
— Понятно. Какая-то femme fatale тебя все-таки заарканила. Что ж, следовало ожидать, ты ведь завидный жених. Ладно, веселись. Надеюсь, она того стоит. А вместе с тобой она не может переехать? Или ты не хочешь связывать себя отношениями?
Поразмыслив, я решил, что можно признаться насчет Кончиты.
— Это не роман. Она больна, я ей просто друг. И все.
— Не знал, что в «Скайлайте» держат больных. Надо будет выяснить. Развели санаторий!
— Кончита исключение. Она…
— Кончита? — рявкнул Кардинал, затем свел брови, будто роясь в памяти. — Кончита… — Поерзав в кресле, он потер лоб рукой: — Кубелик?
— Кубекик, — поправил я. — Вы знакомы?
Я слегка удивился, но, в конце концов, ее муж ведь был гангстером, а Кардинал своих знает наперечет. Может, тогда, это мой шанс узнать побольше о Фердинанде Уэйне.
— Да, когда-то были, — рассеянно протянул он.
— Она замужем за гангстером, да? За Фердинандом Уэйном?
— Да. — Кардинал отвернулся, и во взгляде его я заметил легкое замешательство, но, когда через секунду он посмотрел мне в глаза, замешательство пропало, если вообще было. — Да, я знал Фердинанда и его несчастную молодую жену. Кончита Уэйн была исключительной женщиной. От нее в комнате делалось светлее — клише из дешевых романов. Мужики наизнанку выворачивались, чтобы ей угодить. — Он улыбнулся при воспоминании. — А потом ее сразила болезнь. — Улыбка померкла. — Ужасно. Я пытался помочь. В кои-то веки проявил сострадание, свел Фердинанда с лучшими врачами страны, одолжил ему денег на оплату их услуг. Но они ничем не могли помочь. Когда надежды иссякли, я поселил ее в номере на верхнем этаже «Скайлайта», чтобы ей хотя бы никто не докучал в ее страданиях. Мало к кому я питал такую же слабость.
