И ротмистр начал разглагольствовать о том, что жандармские управления небрежно исполняют приказы, и по тому, как составляются донесения, видно, что каждый вахмистр превращает дело в развлечение, стараясь придумать как можно больше всяких нелепостей. Когда свыше обращают их внимание на то, что не исключена возможность появления в их районе разведчиков, жандармские вахмистры начинают вырабатывать их в массовом производстве. Если война продлится, то все жандармские отделения превратятся в сумасшедшие дома.
Ротмистр Кениг дал в канцелярию распоряжение вызвать путимского вахмистра телеграммой в Писек и решил выбить ему из башки это «событие огромной важности», о котором тот пишет в своем донесении.
— Из какого полка вы дезертировали? — встретил ротмистр Швейка.
— Не из какого.
На лице Швейка было выражение полнейшей беззаботности.
— Откуда у вас форма? — спросил ротмистр.
— Каждому солдату при явке на призыв выдается форма, — с мягкой улыбкой ответил Швейк. — Я служу в 91-м полку и не дезертировал оттуда, а наоборот.
Изобразив на своем лице ироническое сострадание, ротмистр спросил:
— Как это «наоборот»?
— Дело обстоит чрезвычайно просто, — объяснил Швейк. — Я разыскиваю свой полк и направляюсь туда, а не убегаю оттуда. Мне бы только поскорее попасть в свой полк. Меня страшно нервирует то обстоятельство, что я замечаю, как удаляюсь от Чешских Будейовиц. Только подумать, целый полк меня ждет! Пан вахмистр в Путиме показал мне на карте, что Будейовицы лежат на юге, а вместо этого отправили меня на север.
Ротмистр только махнул рукой, как бы говоря: «Он еще и почище номера выкидывает, этот вахмистр».
— Значит вы искали свой полк и не могли его найти?
Швейк набросал ему свой маршрут: Табор — Милевско — Кветов — Враж — Мальчин — Чижово — Седлец — Гораждовицы — Радомышль — Путим — Щекно — Страконицы — Волынь — Дуб — Водняны — Противин и опять Путим. С большим воодушевлением описал он свою борьбу с судьбою, поведал ротмистру о том, как он всеми силами старался пробиться через все препятствия и преграды к своему 91-му полку в Будейовицы и как все его усилия оказались тщетными.
Швейк с жаром говорил, а ротмистр машинально чертил карандашом изображение заколдованного круга, из которого бравый солдат Швейк не мог вырваться в поисках своего полка.
— Что и говорить, геркулесова работа, — сказал наконец вахмистр, выслушав признание Швейка, что его угнетает такая, долгая задержка и невозможность попасть во-время в полк. — Воображаю, как вы кружили около Путима.
