Долг спеши, солдат, скорей исполнить свой,
Даже если смерть витает над тобой!
— Чего только в газетах не напишут, — заметил один из караульной команды. — Небось, у самого сочинителя от этого голова кругом пошла.
Он отплюнулся:
— У нас в Часлави был в полку один редактор из Вены, немец. Служил прапорщиком. По-чешски ни с кем не хотел разговаривать, а когда прикомандировали его к маршевой роте, где были сплошь чехи, сразу по-чешски заговорил.
В дверях появилась сердитая физиономия фельдфебеля:
— Wenn mann ist drei Minuten weg, da hört man nichts anders als: «по-чески, чэхи»[9].
И уходя (очевидно, в буфет) он сказал унтер-офицеру из ополченцев, чтобы тот отвел этого вшивого негодяя (он указал на Швейка) к подпоручику, как только подпоручик придет.
— Пан подпоручик, должно быть, опять с телеграфисткой со станции развлекается, — сказал унтер-офицер после ухода фельдфебеля. — Пристает к ней вот уже две недели и каждый день приходит со станции; злой, как бес, и говорит: «Вот ведь б… не хочет прийти ко мне на ночь».
И в этот раз подпоручик пришел злой, как бес.
Слышно было, как он швыряет со стола книги.
— Ничего, брат, не поделаешь, придется тебе пойти к нему, — с сочувствием сказал Швейку унтер. — Немало прошло солдат через его руки, и молодых, и старых.
Швейка отвели в канцелярию. В канцелярии за столом сидел свирепого вида молодой подпоручик.
Увидев Швейка в сопровождении унтера, он многообещающим тоном протянул:
— Ага!..
Унтер-офицер отрапортовал:
— Честь имею доложить, господин лейтенант, этот человек был задержан на вокзале без документов.
Подпоручик кивнул головой с таким видом, словно он предвидел это уже несколько лет тому назад.
Впрочем, всякий, кто в эту минуту взглянул бы на Швейка, должен был притти к заключению, что предполагать у человека с такой наружностью существование каких бы то ни было документов — вещь невозможная. У Швейка был вид, словно он упал с неба или с какой-нибудь планеты и с наивным удивлением оглядывает новый, незнакомый ему мир, где от него требуют каких-то неизвестных ему дурацких документов.
— Что вы делали на вокзале? — строго спросил подпоручик.
— Осмелюсь доложить, господин лейтенант, я ждал поезда на Чешские Будейовицы, чтобы попасть в 91-й полк к поручику Лукашу, у которого я состою в денщиках и которого мне пришлось покинуть, так как меня отправили к начальнику станции на предмет рассмотрения вопроса о штрафе по подозрению в самочинной остановке поезда тормозом Вестингауза.
