— Извините, сэр! Господи, какая давка!
Нас вытолкнуло к кассам. Я спросил:
— Что здесь происходит? Я не вижу зазывалы. Почему здесь такая толпа?
Она посмотрела на меня как на сумасшедшего.
— Но здесь же убили карлика! Вы что, не читали газет?
— Конечно, но…
— Говорят, они подняли плату за вход в два раза. Вы не знаете, это правда? Даже если так, все равно стоит посмотреть. Моя сестра говорит, что они показывают нож с засохшей кровью, место, где нашли труп, и все такое. Можно даже получить фотографию трупа, но это за отдельную плату…
— О господи! — вырвалось у меня.
Я повернулся к ней спиной и, работая локтями, попытался выбраться на свободу. Подойдя к палатке с прохладительными напитками, я выпил стакан лимонаду, стараясь избавиться от противного вкуса во рту. Расплачиваясь, я достал купюру, которую дядя Эм вложил мне в карман. Мне хотелось разменять ее и переложить в портмоне, где лежали все мои деньги.
Прежде всего, там оказалась не одна купюра, а две десятидолларовые бумажки, то есть двадцать долларов. «У дяди Эма неплохо пошли дела», — подумал я.
На какой-то момент эти деньги вызвали у меня чувство омерзения. Но потом я одумался. Ведь дядя Эм не был виноват в том, что вчерашняя смерть помогла ему подзаработать несколько долларов сегодня вечером! У него не было причин закрывать балаган только потому, что клиентов было больше, чем обычно. Разве можно сравнивать его со Скитсом Гири, который слизывал пенки с этого события!
Потом я немного погулял по центральной аллее, стараясь не подходить близко к нашему балагану. Когда я переходил через рельсы одного из аттракционов, служитель громко меня окликнул, но, узнав, приветственно помахал рукой. На какой-то момент я задержался около зазывалы, скликавшего на представление негритянского балагана. Я с умилением смотрел, как Негро, маленький семилетний чудо-чечеточник, помогал ему, выделывая замысловатые па. Он был просто очарователен.
Когда Негро убежал в балаган, я ушел. На всех представлениях было полно народу. Самые убогие развлечения пользовались небывалым успехом. Все гребли деньги — даже я, если принять в расчет двадцать долларов, которые всучил мне дядя Эм. При таком стечении народа ярмарка могла работать до часу ночи, выручая тысячи долларов. И это в будний день, когда на дворе стояла сырая погода!
«Если убитый карлик был циркачом, — подумал я, — то его смерть пошла во благо его собратьям».
