Я было начал дремать, когда вернулся дядя Эм. Он тут же принялся раздеваться. Я буркнул ему: «Привет», чтобы он понял, что я еще не сплю.
— Тебе нравится Рита? — спросил он.
— Недурна.
— Что-то не слышно особого энтузиазма. Однако будь начеку. Она из тех, кто любит деньги.
— Она мне об этом уже доложила. Сказала, что, если бы я был богат, она бы мною занялась.
Дядя Эм медленно покачал головой.
— Это опасно, малыш. Когда они с нами откровенничают, это всего опаснее.
По тону, которым были произнесены эти слова, я не мог понять, шутит он или говорит серьезно.
— Значит, если они не честны, они менее опасны?
— Опасны, но не в такой степени. — Он поднялся и потушил керосиновую лампу. Кушетка заскрипела, когда он наконец улегся. И тут я спросил:
— Уже выяснили, кто был тот мальчик?
— Какой мальчик?
— Ну разумеется, тот, которого убили. Это ребенок кого-нибудь из наших?
— О господи! — воскликнул дядя Эм. — Я и забыл, что тебя тут не было. Это не мальчик, Эд, это карлик.
Я привстал. Карлик. Имя напрашивалось само собой, поскольку среди наших циркачей был всего один карлик.
— Так это был Великан Моут?
— Нет, никто его не знает. Этот карлик не циркач. Его здесь никто никогда не видел.
На какое-то мгновение мне даже показалось, что он меня разыгрывает. Это было полной бессмыслицей. В балагане с уродами найден голый карлик, которого зарезали ножом, причем этот карлик не имеет никакого отношения к ярмарке. И его никто здесь не знает. Немыслимо было в это поверить, однако я понимал, что дядя Эм не стал бы шутить подобными вещами.
— А где была его одежда? — спросил я. — Полиция нашла его одежду?
— Нет.
— Но как это возможно?
— Это не наше дело, Эд. Пусть полиция сама в этом разбирается.
— Ну ладно. — Я снова лег и через какую-то минуту заснул как мертвый.
На следующее утро я проснулся довольно рано. Сам не знаю, что меня подняло, но я проснулся и тут же начал обдумывать вчерашнюю историю. Дядя Эм всегда говорит, что много думать опасно, — это одно из его излюбленных суждений.
Думать, говорит он, так же вредно, как курить. И гораздо хуже, чем напиваться. На самом деле он уверен в обратном.
Я оделся, причем в свой самый лучший костюм. Почему — сам не знаю. Дядя Эм все еще спал.
Небо в тот день было тускло-серого цвета, но дождя не было. Несмотря на ранний час, было удушливо-жарко. Ни одно дуновение ветерка не колыхнуло слабо натянутые полотнища палаток. Они казались такими неподвижными, как будто сделаны из серого камня.
