Руссо завинтил крышку и закрыл глаза. Мозг немедленно принялся за обдумывание того, что ожидает его дома. Усилием воли он переключил внимание на стук колес. Эти звуки перенесли его в другое время и в другое место. Под точно такие же звуки он не мог заснуть в Палермо. Посредине Кортиль Качино, района, где он жил, проходила железная дорога…
Родился он не в этих трущобах. В Палермо он приехал почти шестнадцатилетним, как и Паоло Регалбуто. Дон Руссо был деревенским парнем, но не горцем. Он родился в маленьком обнищавшем рыбацком поселке на Южном побережье Сицилии. Отец его был рыбак, но в год, когда он родился, лодка отца затонула во время шторма. После этого отцу приходилось в краткие периоды путины работать на чужих лодках. Заработка хватало только на то, чтобы семейство не умерло с голоду, а животы всегда были пусты.
В тот год, когда вместе с половиной поселка умерли от чумы его отец, оба брата и одна из сестер, он готов был любой ценой вырваться отсюда. Оставаться здесь было невозможно. Для его матери и оставшейся в живых сестры в этих местах работы не было. А мальчик не мог содержать троих случайной работой на рыбаков, которые сами едва могли прокормить свои семьи.
Они переехали в Палермо и поселились в Кортиль Качино, в единственной комнате, где жила его тетка с мужем и тремя маленькими детьми.
Кортиль Качино был необычайно шумным, с грязными, жалкими трущобами из старых рассыпавшихся домов и вновь построенных лачуг, где в каждой комнате в среднем жило по двенадцать человек. Не во всех домах было электричество, а туалетов там почти нигде не было. В теплую погоду мужчины испражнялись на железную дорогу, а дети на помойках. В холодную погоду, как и женщины, все ходили в дырки, проделанные в настилах над открытыми, зачастую безводными, канавами. Запах в каждом уголке района, в каждой комнате, был тошнотворный.
Руссо спал на столе в маленькой комнате. Тетка с мужем и недавно родившийся ребенок спали под столом на матраце. Двое других детей, мать и сестра Руссо, делили два других матраца на полу. По меркам Кортиль Качино эта комната не была переполнена. Другую комнату в доме занимали шесть молодых пар и двое крошек. Еще в одной комнате жила семья с девятью ребятишками. Все вокруг кишело детворой, они были почти так же бесчисленны, как крысы и блохи. Один старый сицилиец объяснил: «Единственное удовольствие, которое может себе позволить бедняк — заниматься любовью. Дети — это несчастный плод этого удовольствия».
