Когда он стал над ней, разглядывая, он заслонил солнце. Энн зашевелилась, открыла глаза и посмотрела прямо ему в лицо.
Она покраснела от его напряженного взгляда и, быстро поправив бретельку, вскочила на ноги, стараясь одновременно пригладить растрепавшиеся волосы.
— Вы делаете так только хуже, — с юмором заметил он. — И еще в них полно травинок.
Протянув руку, он вытащил из ее волос несколько стебельков.
— Зеленое с золотом — очень приятное сочетание.
Энн шагнула в сторону.
— Я ждала вас все утро.
— Меня задержали. Если бы я знал заранее, я сказал бы, что вы сегодня свободны.
— Еще есть время после полудня.
— Я сегодня работать не буду.
Они двинулись к дому, и Энн остановилась, увидев, что в гостиной сидит какая-то женщина.
Пол Моллинсон прошел в комнату впереди нее.
— Ты быстро справилась, Сирина.
— Я только попудрилась, дорогой. У тебя там все приготовлено для гостей-женщин. — Голос был легким и приятным. Он чем-то напоминал голос Энн, но на этом сходство кончалось.
— Энн, это Сирина Браун. Возможно, вы видели ее в новой пьесе в Олдвиче?
— Она должна быть очень ярой театралкой, чтобы увидеть ее, — протянула Сирина, а ее большие голубые глаза при этом внимательно оценивали Энн. — Так вы и есть та новая секретарша, о которой мне рассказывал Пол? Та, которая помогает ему с пьесой?
Энн покраснела:
— Я не уверена, что это так называется.
Сирина Браун рассмеялась:
— Я просто стараюсь быть тактичной, дорогуша. Пол говорил об этом не совсем в таких выражениях. Но должна заметить, вы резко отличаетесь от мисс Финк. — Актриса обернулась к Полу: — Я всегда говорила, что тебе надо избавиться от этого дракона, правда?
— Я не избавился от нее, — возразил Пол. — Она попала в больницу с аппендицитом.
Сирина сделала гримасу:
— Ты хочешь сказать, что я снова увижу ее.
— Если к тому времени мы еще будем друзьями.
— Как ты ужасно говоришь!
— Можно ли меня в этом винить? — Голос Пола звучал резко, почти грубо, и Энн почувствовала себя неловко, как будто она подслушала что-то очень личное.
— На ленч мне оставить вас, мистер Моллинсон? — в растерянности спросила Энн.
— Разумеется, нет. Смизи накрыла на всех в столовой.
— Тогда пойдем и поедим, — заторопила Сирина, — я умираю с голоду.
Актриса поднялась на ноги, и Энн увидела, что она очень маленького роста, едва ли больше пяти футов. Все в ней было миниатюрным: нежное овальное личико, капризно изогнутые пухлые губки, вздернутый носик, изящная фигурка танагрской статуэтки и ладные руки с длинными пальцами и продолговатыми ногтями. Она напоминала миниатюрную, дорогую безделушку. Даже ее волосы воскрешали в памяти пасторали позапрошлого века: они были бледно-рыжими, редкого, прелестного оттенка. Длинные и прямые, они падали ей на плечи, выдавая продуманность имиджа.
