Гитлеровские подозрения были дополнительно возбуждены назначением нового британского посла в Советский Союз. Стаффорд Крипс прибыл в Москву в середине июня и привёз с собой личное послание Черчилля Сталину. Черчилль предупреждал Сталина об угрозе, которую представляет немецкая гегемония в Европе и предложил обсудить проблемы, представляющие для Советов и Британии взаимный интерес. Сталин встретился с Крипсом 1 июля и отверг британскую увертюру. На замечание Крипса, что Британия сражается за поддержание баланса сил в Европе, Сталин ответил, что «хотел бы изменить старое равновесие в Европе, которое работает против СССР. Как показали переговоры, Британия и Франция не хотят считать нас равноправными в этом вопросе. Это послужило сближению между Германией и СССР… Если равновесие восстановится, включая установление баланса в отношении СССР, то мы должны сказать, что мы не можем согласиться с этим». По словам Крипса, он добавил, что «преждевременно говорить о немецком доминировании в Европе. Поражение Франции не означает такого доминирования. Такое доминирование Германии над Европой требует доминирования над морями, что трудновыполнимо… Во всех переговорах с немецкими представителями он не замечал желания Германии господствовать в мире… Он не отрицает, что среди национал-социалистов есть те, кто говорит о немецком мировом господстве. Но… в Германии интеллигентный народ, который понимает, что Германия не имеет сил для доминирования над миром». Две недели спустя Молотов передал графу Фридриху фон Шуленбургу, немецкому послу, достаточно полное сообщение о переговорах между Сталиным и Крипсом. Сталинское послание Гитлеру было ясным: он желает продолжения нацистско-советского пакта. Послание было подкреплено Молотовым в речи на Верховном Совете 1 августа, когда он высмеял спекуляции прессы, что Советский Союз считает новое усиление Германии недружественным и угрожающим. Наоборот, сказал Молотов, нацистско-советский пакт сейчас более важен, чем раньше, и он не основан на «случайных временных соображениях, но на фундаментальных политических интересах обоих стран».
Гитлер полагал, однако, что нЕчто заваривается в англо-советских отношениях, и что Британия желает стравить СССР и Германию. 31 июля Гитлер сказал своим высшим военным:
«Англия надеется обмануть СССР и Америку… Россия — это фактор, на который Англия надеется более всего. Нечто готовится в Лондоне… Но если Россия будет разбита, последняя надежда Англии исчезнет. Доминирование в Европе и на Балканах будет немецким. Решено: в этом конфликте Россия должна быть уничтожена. Весной 1941 года. Чем раньше Россия будет уничтожена, тем лучше. Операция будет иметь значение, только если мы уничтожим это государство одним ударом».
