Закон Неписанный | страница 39
Жаль перевирать и петь от женского лица, но пою-то про себя, а не про кого-то неизвестно:
Последний куплет и все, можно будет смотреть на эльфа и наслаждаться:
Последний аккорд и все. Я встала и оглядела публику. Гробовая тишина, конечно, до Арии мне, как до луны, но впечатление я произвела неизгладимое, вон, как король глаза прячет, стыдно стало? Правильно, а нечего у кого-то без спросу свободу отбирать, прикрываясь тем, что заботишься о благополучии. Теперь черед эльфа. Кажись, перестаралась. Стоит в самом дальнем углу и по виду не понять, то ли меня убить хочет, то ли себе харакири не прочь сделать. Одно ясно, зол и раздосадован, лицо — кирпичом и кулаки сжал. За что боролись на то и напоролись, присказка про него.
Наконец, народ отошел слегка и раздались первые аплодисменты, как по нарастающей громче и громче, пока я не почувствовала себя местной звездой. Но петь на бис, а также еще то-то петь напрочь отказалась, сославшись на то, что «очень устала». Взяв первый попавшийся бокал с каким-то вином, отправилась на балкон, мне нужна хотя бы краткая передышка. Слишком много я вложила в эту песню. Сама себе доказывая, что свободна.
— Интересная песня — внезапно раздался голос Лэадониса рядом.
Он стоял облокотившись на резные перила и смотрел на ночное небо. Не знаю, что он там разглядел, но черты его лица расслабились.
— Это месть мне? — какой догадливый.
— Не совсем месть и уж точно не только Вам — правдиво ответила я.
— А что тогда?
— Все хотели услышать песню, я ее исполнила. Ответ слишком прост не так ли? Сама понимаю, поэтому добавлю еще кое-что. Эта песня мой личный гимн. Никогда не задумывались насколько может кто-то быть свободным? Что такое пресловутая свобода о которой слагают стихи? — на философию потянуло, но все же его ответ мне важен.
— Свобода — это отказ от обязательств — безапелляционно заявил эльф.
— Ошибаетесь. Свобода — это отчаяние и одиночество — горечь, как я не старалась ее скрыть все же промелькнула в голосе.