В том же самом номере «Геральда» соседствуют две статьи: одна описывает бесчисленные безобразия, творимые командой Буша, другая в черном свете представляет Керри. Автор первой статьи приводит не слишком похвальные факты: к примеру, вице-президент Чейни[101]пятикратно получал отсрочку от воинской службы, дабы избежать отправки во Вьетнам, генеральный прокурор Эшкрофт семь раз уклонялся от призыва, да и остальные не лучше. С другой стороны баррикады отвечает пожилой уже человек, известный публицист Норман Подгорец, утверждающий, что никто лучше, чем Буш, не вытащит Америку из всевозможных трудностей. Произойдет ли это, я не знаю. В свое время Буш заглянул глубоко в глаза Путину и увидел там безмерную добродетель и искреннюю любовь к демократии. Однако Путин не так уж кристально чист, что заметно не только в Чечне — он ставит в нефтедобывающие предприятия своих людей, которых набирает из обычных гэбистов.
Позорная тень, тянущаяся от американских методов обращения с иракскими заключенными, падает на все более высокие армейские чины — считается, что в ходе таких допросов погибли тридцать человек. Высказываются предположения, что хотя сам Рамсфелд[102], возможно, и не знал о пытках, но закрывал на это глаза. Из Великобритании в Ирак вернулся после глазной операции вождь шиитов аятолла Ас-Систани — неизвестно, чего он сумеет достичь, но встречается с Муктадой ас-Садром[103], и что-то они там втихую готовят. А в нашей прессе ширится дискуссия о польском военном присутствии в Ираке. Большая часть голосов высказывается за то, чтобы вывести оттуда наши подразделения: во-первых, чтобы не рисковать жизнями новых солдат, а во- вторых, потому что взамен за участие в иракской операции мы практически ничего не получили от американцев.
Ситуация в мире представляется патовой и очень меня тревожит, не говоря уже о том, как огорчает и заставляет стыдиться то, что происходило у нас после смерти Милоша[104]. И хотя о большинстве наших знаменитостей всегда либо забывали, либо подвергали их нападкам (Норвида[105], например, похоронили в братской могиле, а Мицкевич метал обвинения в адрес Словацкого[106]), тем не менее если говорить о пальме первенства в поливании грязью, то в случае Милоша клеветникам вполне можно было ее присудить. Особенно удивительным показался мне состав протестующих, которые отказывали поэту в праве быть похороненным на Скалке[107]. Уже после кончины Милоша «Газета выборча» опубликовала его интервью, в котором он очень откровенно, как никогда ранее, рассказал и о своих переживаниях в период дипломатической работы, и о выезде из страны в 1951 году, и о решении остаться в эмиграции. Есть в «Выборчей» также список лиц, поносивших поэта в те времена; теперь следовало бы пополнить этот список новыми фамилиями.
