Через час Счастливчик вышел на связь и попросил Смотрящего подойти в медико-биологический сектор. Одного.
Когда он вошел, спутник Счастливчика сидел перед большим монитором кваркового томомикроскопа и бормотал себе под нос:
— Очень интересно, оч-чень интересно… а вот это банально… ну, как скрутить эту спиральку, и я догадался… а вот здесь они молодцы, просто молодцы… — Профессор оторвался от монитора микроскопа и окинул Смотрящего восхищенным взглядом. — Да вы — само совершенство, молодой человек! Гений! Вот только тририбонуклеиновую последовательность они вам задали не ту. Да и нейрогерная цепочка настроена на послушание. — Тут он повернулся к Счастливчику. — А может, не трогать? Если мы все приведем в порядок, он станет чрезвычайно строптивой личностью. Гении, они такие… своенравные и самолюбивые. А оно вам надо?
Счастливчик усмехнулся:
— Ничего, профессор, потерплю. Лучше пусть будет строптивым и своенравным, чем из-за… как ты там сказал, настроенной нейрогерной цепочки тут же поднимет лапки, стоит только когтю Алого показаться на экране.
Смотрящий на два мира замер. Нет, это не было для него таким уж открытием. Он предполагал, что его создатели предусмотрели некий “резервный механизм” контроля над ним. В глазах Могущественных это отнюдь не было свидетельством какого-то недоверия или унижением. Такие механизмы были встроены в мозги любой особи, любой касты их цивилизации. Кроме, естественно, самих Могущественных. Так почему же он сам должен быть исключением? Но степень этого контроля…
Счастливчик, как обычно, мгновенно понял, о чем он подумал, и, снова усмехнувшись, произнес:
— А чего ты хотел, мой мальчик? Ты — один из первых экспериментов над новым разумным видом. Причем это эксперимент уникальный, не предусматривающий тиражирования. Не думаю, что даже они, со всем их опытом, уверены в том, что смогли учесть все нюансы и вероятности. Так что… — Он развел руками.
— Да вы не волнуйтесь, молодой человек. Могущественные, конечно, гении, но и мы кое-что могем, — снисходительно произнес профессор и вновь уткнулся в монитор. От этого заявления Смотрящему стало еще хуже. Счастливчик молча кивнул на дверь в соседнее помещение.
Когда они расположились в стоявших друг напротив друга креслах (одно из которых, естественно, было приспособлено для Смотрящего), Счастливчик спросил:
— Не надоело бездельничать?
Смотрящий мог бы многое сказать по этому поводу, но все эти слова несли в себе больше эмоций, чем информации, а значит, были непродуктивны. Поэтому он просто ответил:
