Приятель перевернул мой листочек на другую сторону, где были мои записи — на второй он что-то черкал, подозреваю, что расшифровку.
— Пару строчек расписал, там код совсем не сложный — буквы местами меняются в некоторой последовательности, начиная одновременно и с начала и конца: первая со второй, последняя с предпоследней и так постепенно смещаясь к центру. А вот эта надпись мне совершено незнакома — что-то новенькое в плане кодировки. Ты мне оставь, а я попробую найти ключ и сразу тебе сообщу, лады?
Витька вопросительно посмотрел мне в глаза, машинально вертя карандаш в пальцах. Привычка, показывающая, что приятель чем-то заинтересован. В детстве грыз ногти и не мог почти до конца учебы в школе избавиться от нее. Удалось забыть, только когда приучил себя держать руки занятыми, но в обмен приобрел другую — теперь при достаточно серьезном разговоре он тянул из кармана карандаш или авторучку с блокнотом — даже если не требовалось ничего записывать — и вертел карандашом, словно вентилятором. Как мне не хотелось вводить в курс дела посторонних людей, пришлось согласиться. К тому же на Виктора можно было положиться — он не был треплом, как тот же Тимоха, шевелящий своим языком, будто веником.
— Договорились. Только о своих изысканиях ты мне сообщай сразу и еще — не говори никому об этом, хорошо? Это из новой моей находки. Нашел книгу, а прочитать не могу. Вот к тебе обратился. И Тимохе ни слова, а то этот пиз…л всем растреплет, да и вообще — не хочу пока афишировать находку.
Витек вскинул руку с сжатым кулаком — враг не пройдет!
— Буду нем, как могила.
— Тогда давай — счастливо. Пошел до дому, а то за день устал, как собака и есть хочется.
— Так можешь у меня перекусить, заодно и протрепимся о жизни. А то давненько тебя не видел, да и посиделки можно устроить. Тут соседки есть — две студентки снимают квартиру — их пригласим и с пивком славно проведем вечер.
Предложение было заманчивым, но лежавшее дома сокровище сейчас всецело заняло мои мысли. Пришлось с искренним сожалением в глоссе отказаться от заманчивого предложения.
— Ну как знаешь, тогда покедова. — попрощался Витек.
Дома я, несмотря на чувство голода, сразу вытащил из тайника фолиант и начал с самой первой страницы переводить текст. Работа застопорилась с первой минуты. Записи шли в хаотическом беспорядке и имели кодировку по паре в каждой строчке — это те, что я узнал от приятеля. Несколько записей я даже примерно не сумел разобрать — вся надежда на Виктора. Только ближе к полуночи смог оторваться от записей, да и то по настоянию свирепо возмущавшегося желудка. Достал из холодильника холодную курицу с котлетами, махнул пару ломтей хлеба и коробкой сока вернулся в комнату. К утру я был похож на несвежего покойника — темные, почти черные круги под глазами, покрасневшие белки, щетина, вылезшая еще с вечера и к утру покрывшая щеки и подбородок. Вот только запаха разложения не было…пока. За время бодрствования я выдул полпачки чая, и сейчас мое состояние напоминало утреннее похмелье.
