К чему держать себя в рамках, насильно ограничивать от лишней встречи или продолжительного свидания, если пока это приносит тепло и радость? Интерес, конечно, пропадет, как это всякий раз бывало у Мии при очередном знакомстве. Но этому ведь необязательно случаться скорее рано, чем поздно?
Может быть, с Нилом это и вправду произойдет достаточно поздно? Мия с удивлением осознала, что ей бы этого хотелось. Действительно хотелось бы, чтобы период уюта и тепла продлился подольше. Пожалуй, стоит узнать его получше. Пока что все с ним получается не так, как с остальными…
Нил все же заехал к Мии, сократив запланированную тренировку в бассейне почти вдвое.
Свой неожиданный визит он объяснил так:
— Просто захотелось подарить тебе цветы.
Букет был очень красивым. И нежным.
Белые, почти прозрачные лилии, казалось, еще хранили в себе капельки росы. Они кутались в широкие и глянцевые зеленые листья. Пленка, в которую букет был завернут, не шуршала отвратительным образом, чем несказанно порадовала Мию.
Нил был верен своему слову. Он действительно следовал своим сиюминутным желаниям и прихотям. Мия задалась вопросом: а что будет, когда его прихотью станет хлопнуть дверью и уйти? Или, к примеру, захотеть побыть в одиночестве посреди просмотра кинофильма. Они ведь ничем не связаны, кто сможет удержать Нила от подобного поступка?
— Я ненадолго.
— Совсем? До утра не останешься?
— Не получится…
— Ну тогда проходи, не стой на пороге.
Взгляд Нила скользнул по влажным волосам Мии. Она только что вышла из душа. Кажется, не успела даже толком вытереться. Тонкий халат прилип к ее телу в некоторых местах и в результате намок. Там, где ткань была влажной, просвечивала нежная кожа Мии.
Она подняла на Нила свои удивительные темно-синие глаза, полувопросительные-полусмущенные.
Нил выдохнул:
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красивая?
— Я не помню, — улыбнулась Мия.
Она уже успела забыть, как это приятно — просто кокетничать, наслаждаться моментом, чувствовать опасную близость мужчины и ни о чем не думать.
Нил поднял руку, медленно провел пальцами по волосам Мии.
— Хочешь, я высушу тебе волосы?
Никогда и никто из любовников Мии, из всех ее бойфрендов не предлагал ей ничего подобного.
Она едва удержала непрошеные слезы, готовые навернуться на глаза. Ресницы стали чуть темнее, слиплись стрелочками.
Только мама в детстве занималась волосами Мии — мыла, подолгу расчесывала. Потом, конечно, когда дочь подросла, мать прекратила мыть ей голову, но сушила волосы по-прежнему — одной Мие было трудно с ними справиться.
