Они познакомились на юношеском первенстве Союза по боксу, когда еще оба учились в школе. Решающий бой, бой за первое место, как раз состоялся между ними – Хабаровым и Малышевым. Хабаров помнил, как перед боем он снисходительно разглядывал провинциала – щупленького светловолосого паренька, с неестественно голубыми глазами – и как несколько минут спустя этот «провинциал» легко и технично уложил бравого, самонадеянного, не знавшего поражений москвича Хабарова. Хабаров тяжело переживал поражение. Не потому, что проиграл, а потому, что его завалил какой-то «дохляк», «маменькин сынок», «отличник». Он был зол, раздражен и не сразу заметил, как в раздевалку зашел победитель.
– Здравствуй, меня Геной зовут, – радушно улыбнулся он и протянул руку. – Ты здорово дрался. У тебя техника превосходная, воля железная. Хотел познакомиться с тобой.
Хабаров подумал было: «Вот наглость!» Но, увидев улыбку этого чуть, как казалось – но только казалось, – наивного парня, сдался. Потом они долго сидели в раздевалке, говорили о боксе, о соревнованиях. Хабарову сразу понравилось, что Малышев был самим собой, не изображал того, кем не был, знал себе цену. Он настоял, чтобы Генка объяснил ему его ошибки, и, выбравшись на ринг, они еще часа два провели там.
Вместе они поступили в военное училище, а потом их пути разошлись. Малышев ушел с первого курса и уехал к себе, в Ленинград. Хабаров остался. Потом была служба, Афганистан, плен, побег, долгий путь на Родину, поиск работы, грошовая зарплата сторожа. Именно тогда Хабаров стал параллельно участвовать в нелегальных «боях без правил». Года два такой жизни опустошили Хабарова, и в один прекрасный день он просто исчез. Устроился охранником к уезжавшему в Венесуэлу послом дипломату. К тому времени, как Малышев нашел его, спившийся, медлительный, разжиревший, с потухшим взглядом, Хабаров мало напоминал того Хабарова, который был другом Генки.
Хабаров усмехнулся, вспомнив, как это было тогда…
– Петрович, мне сегодня какой кусок полагается?
Хабаров сосредоточенно обматывал кисти рук.
– Втрое против прошлого раза.
– О-го! С чего? Начальство платит мне столько за то, чтобы я уложил Хлюпика?! Вообще, я против Хлюпика… Вы издеваетесь? Я же из него одним ударом дух вышибу.
Петрович хмуро глянул на Хабарова и очень медленно, делая непомерно долгие паузы между словами, безразличным тоном произнес:
– Начальство платит тебе столько за то, чтобы ты под него лег.
– Ч-то? – не веря тому, что только что слышал, переспросил Хабаров.
