– Не каркай!
– «Первый», я постреляю маленько. Не тащить же боекомплект назад!
– Отставить! Не с твоей маневренностью. Они тебя враз схавают. Сам покружу. Давай, грузи людей и – на базу! Я следом!
– Ни хрена ты не понял, Саня! Я пострелять могу, с грузом не потяну. У нас там на соплях все!
– Б…! Если бы ты…
Найденов нервно хохотнул, отшутился:
– Не дрейфь, командир! У меня планида до девяносто одного дожить. Цыганка нагадала!
– «Второй», я встал под погрузку. На рожон не лезь. Не с твоими потрохами!
Через секунды они шли обратным курсом. Домой.
– «Второй», «зеленка»! Ловушки, давай.
– У «зеленки» еще двоих вижу. Вроде наши. Точно наши! Сяду.
– Отставить! Следовать на базу!
Но «вертушка» ведомого резво пошла на посадку.
– Черт бы тебя побрал, Васек! – вскипел Хабаров. – Приземлимся, морду тебе набью!
– Расслабься, командир. Подарим мужикам жизнь. Их же дома ждут! – добродушно отозвался Найденов.
Треск, шорох помех. Горный хребет скрыл от него вертолет Найденова. Хабаров заложил крутой вираж, вынырнул в долину, тщательно всматриваясь в просветы «зеленки».
Вспышка, внезапная, слепящая глаза, пронзающая нервы. Потом звук. Его не слышишь, его ощущаешь, впитываешь кожей. Огненный факел, черный едкий дым. И не оторвать глаз…
– Нет! – крик Хабарова заставил экипаж вздрогнуть, выйти из жуткого гипнотического оцепенения.
В кабине трое, за спиной еще двенадцать ребят, уповающих на тебя, как на Бога. Внизу, на камнях, друг и его экипаж. Умом понимаешь: спасать некого. Но как трудно, неимоверно трудно заставить себя бросить их и уйти, бросить того, кто, рискуя жизнью, не раз спасал твою жизнь, с кем еще утром пили по походному стопарю, кто шутил, смеялся, чей голос только что звучал в ушах, кто только что был. Был…
Это в непутевых фильмах да книгах про смерть красиво пишут. На самом деле все много проще, как свечу задуть, как цветок сорвать. И нет продолжения. Новый сюжет…
Ночью он не мог уснуть, просто лежал на земле, у вертолета. Пара пустых бутылок из-под водки валялась рядом. Хмель не шел.
– Так бывает, Саша, что друзья уходят… – Гогоберидзе сжал его плечо. – Есть такая профессия: защищать Родину.
– Чушь! Какую Родину?! Чью?! Амвел, скажи мне, чью?! Этих жаждущих крови выродков? Где ты видишь здесь Родину?!
– Тихо, тихо.
Гогоберидзе протянул ему фляжку.
– Спирт. Выпей. Посентиментальничай часок. Потом спать иди. Утром нас ждет работа.
Комполка знал, что ничем не поможет.
«Первыми уходят самые лучшие, самые преданные, необходимые. Как всегда… – думал Хабаров. – Такие и
