Когда же женщина, спеша к крану, угодила ногой в лужу, так что тёмные брызги украсили и свежевыкрашенную стену, её вопли заставили старого мастера в мгновение ока взлететь по лестнице. Фрау Айхингер тыкала пальцем в открытую дверцу плиты и невнятно бормотала:
— Н-н-наверное, сквозняк…
Эдер, ни на секунду не веривший в это, только покачал головой.
Бедная женщина подумала, что он качает головой ей в упрёк, и залепетала:
— Я-я н-н-не знаю, как это случилось с водой, но я сейчас же всё уберу. — И протянула руку за тряпкой, но той не оказалось на привычном месте. Женщина принялась везде искать её и даже выглянула в окно, как будто тряпка могла выпрыгнуть.
— Это переходит все границы! — ища глазами Пумукля, сердито произнёс Эдер.
— О, господин Эдер, я вас понимаю, и то, что вы сердиты — понятно, — чуть ли не со слезами на глазах ответила женщина, бегая по кухне в поисках тряпки.
— Да я сержусь вовсе не на вас, а на…
— Вот ты где! — радостный крик уборщицы, обнаружившей наконец тряпку под плитой, прервал его на полуслове.
— Кто?
— Моя тряпка!
— Ах так… — Эдер совсем выпустил из виду, что, окажись Пумукль под плитой, всё равно он был бы невидим.
Тем временем женщина принялась за уборку, всё ещё недоумевая:
— Со мной ещё никогда не случалось подобного, поверьте.
Эдеру было жаль старательную женщину, и он поспешил её успокоить:
— Я верю вам, да вы и не виноваты вовсе, такие вещи происходят только у меня. Этот вредный домовой…
— Домовой?.. — Сначала фрау Айхингер не нашлась что сказать, но тут же улыбнулась: — Я очень признательна вам, что вы не сердитесь, а относитесь к случившемуся с юмором.
Если бы она знала, как далёк был мастер Эдер от шуток! Он был страшно зол.
«Пусть только попробует этот дерзкий домовой появиться в мастерской, он будет тут же заперт в ящике на целый день!»
В отличие от Эдера Пумукль был в прекрасном расположении духа. Он был уже внизу, в мастерской, раскачивался на качелях и, пожмуриваясь от удовольствия, рифмовал строчки:
Найти ей тряпку нужно,
Чтоб вытереть все лужи.
Вода — из крана, сажа — из печки,
Текут по кухне чёрные речки!
Он был так доволен своей проделкой и своим только что сочинённым стихотворением, что совсем не обратил внимания на хмурое лицо вошедшего в мастерскую столяра.
— Хочешь послушать мой новый стих?
Эдер не хотел. Он угрожающе медленно приближался к домовёнку.
— Что ты себе позволяешь? Да ты… — Мастер обомлел на полуслове, он только теперь заметил, что его рыжий домовёнок с ног до головы был вымазан сажей. Под чёрной шевелюрой так потешно блестели глазёнки, что гнев мастера немного утих, и он уже спокойнее заметил:
