— Нет у меня твоего ключа! — закричал Пумукль.
— Сейчас же! — строго повторил Эдер и потянул поросёнка к сараю.
Что оставалось делать Пумуклю? Он отправился в комнату искать ключ и сердито бормотал:
— Всегда я виноват! Во всём я виноват!
И что же?! В комнате на столе, под кроваткой, как ни в чём не бывало лежал ключ!
«Что за странные люди! — подумал Пумукль, — подозревают домового в том, что он не делал, и легко верят в то, что домовой поймал поросёнка, чтобы тот не убежал», — и Пумукль невольно захихикал.
Похожее подумали и мальчишки, когда Эдер привёл поросёнка в сарай, а мать отправила сыновей на кухню.
— Всегда мы во всём виноваты, бурчал Виргель.
— Хорошо ещё, что она не обнаружила нас наверху, когда мы открывали чемодан, — шепнул Шорши.
Как бы им того не хотелось, но оба принялись вынимать косточки из вишен — наказание, которое они заслужили, если уж не за поросёнка, то за шпионство в чужой комнате — точно!
И Пумукль сидел под домашним арестом, который он заслужил, если уж не за спрятанный ключ, то за выпущенного поросёнка!
Он, правда, пробовал возмущаться и требовал справедливости:
— Твой ключ не пропадал вовсе! Он лежал на своём месте, под кроваткой!
Но Эдер ему не верил.
— Я же не слепой! И я прекрасно знаю, что ты неравнодушен к ключам. Кроме того, я хочу спокойно отдыхать, так что остаток дня ты проведёшь в комнате, дружок.
— Но я хочу на лужайку! Я хочу в лес! — негодовал домовёнок.
Эдер оставался непреклонным:
— Завтра, если ты будешь послушным сегодня.
— Но я здесь умру от скуки!
— Можешь разогнать скуку поэзией, — посоветовал Эдер.
— Тогда я сочиню злое-презлое стихотворение, в котором вообще нет смысла и рифмы.
И Пумукль стал громко выкрикивать:
Зелёное и синее солнце!
Муравьи жужжат в окне!
Мастера Эдера отпуск
Совсем не нравится мне!
Эдер, подавив улыбку, сказал:
— А рифма всё-таки есть!
Тут Пумукль подскочил, как будто его ужалили «жужжащие» муравьи.
— Я обязательно научусь сочинять стихи без рифмы, у меня есть время целых полдня!
И он с мрачным лицом улёгся на свою кроватку.
Мастер Эдер выглянул в окно. Небо тоже помрачнело. Надвигалась гроза.
— По-моему, у нас у всех будет домашний арест, — пробормотал он.
Так оно и вышло.
Но вечером, когда воздух был особенно свежим после дождя, все снова вышли во двор и сели на скамейку перед домом, забыв дневные неприятности.
Пумукль тоже был здесь: он сидел на левом колене своего друга и никто, разумеется, не заметил его присутствия.
