Бернбах торопливо вытащил из кармана носовой платок и сделал вид, что утирается им. На самом же деле он поспешил скрыть довольную улыбку — всё складывалось превосходно!
Он распрощался, и, едва за ним закрылась дверь, Пумукль очутился на верстаке.
Он всё слышал и не верил своему счастью:
— Ещё один домовой! Ура!
— Это надо проверить, — задумчиво проговорил Эдер, — ты можешь предположить, что существует ещё один домовой?
— Почему нет? Я, правда никогда не встречал, но это ни о чём не говорит.
— Я удивляюсь, что ты никогда об этом не задумывался.
— Домовому не к лицу искать других! Это кёльнские гномы, о которых ты вечно рассказываешь, живут толпами, потому что у них силёнок не хватает по одному справляться со всеми делами, а я один со всем справляюсь!
— И даже не хочешь познакомиться с другим домовым?
— Конечно, хочу! Два домовых — это же ещё не толпа!
— Хм, мы можем поехать завтра к этому Цахариусу, но с одним условием: я не хочу у себя двух домовых, но вы можете ходить друг к другу в гости.
Пумукль подскочил от радости:
— Ура! Мы будем вместе домовничать! Вместе сочинять! Вместе…
Он задумался, что они ещё могут делать вдвоём:
— Вместе качаться… Скажи, а что делают токари? У них тоже есть стружки?
Эдер начал объяснять, что токари обрабатывают дерево с помощью машины, которая очень быстро вращает деревянную деталь. Это произвело на Пумукля сильное впечатление:
— Если там всё вращается, тогда домовой у токаря имеет не качели, а карусель, — решил он. Ему так хотелось тут же отправиться на Бременскую улицу! Но Эдер не мог оставить начатую работу. Надо было ждать до завтра.
— Знаешь, чем я займусь, пока наступит «завтра»? Я сочиню стих. Превосходный стих! Я выучу его наизусть и торжественно произнесу его вместо приветствия. Тот домовой сразу поймёт, какой я умный.
Эдер ничего не имел против, его волновало другое:
— Скажи, Пумукль, я ведь не смогу увидеть другого домового, а Цахариус не сможет увидеть тебя. Но вы-то сможете увидеть друг друга?
— Конечно, — заверил его Пумукль.
На следующий день после обеда мастер Эдер и его Пумукль отправились в дорогу. Домовёнок был необычайно взволнован и без конца твердил своё новое стихотворение:
Привет тебе, мой друг и брат,
Тебя я видеть очень рад!
Ведь в этом мире, средь людей
Вдвоём нам будет веселей!
Бременскую улицу они нашли довольно быстро. Токарь Цахариус был один в мастерской, когда мастер Эдер вошёл и, немного смутившись, остановился у порога.
