Итак, я хочу выставить напоказ весь свой позор. Вы увидите, до какой наглости может дойти мое безрассудство. Всем известно, что я и двух слов не могу сказать без того, чтобы не впасть в несуразность, что и мои художественные произведения, и критические статьи столь же глупы, сколь и грязны. Вся наша печать держится на этот счет единого мнения. И все же я хочу успокоить дам и заверить их, что они могут остаться: нет никаких оснований вести дело при закрытых дверях.
Не будем начинать с Адама, но вот несколько фактов из нашей истории литературы.
В конце XVIII века старинные классические правила трещат по всем швам. Вместе с тем великий разрушитель Вольтер не принимает участия в их изничтожении; напротив, он сохраняет эти правила и их защищает. Но рядом с ним появляются Дидро и Руссо и прокладывают литературе новые пути. С приходом Дидро, от которого берут начало наши современные позитивисты, появляются методы наблюдения и эксперимента применительно к литературе. С приходом Руссо католицизм превращается в деизм, поэтическое чувство пробуждается и воспевает мировую душу. За каждой литературной проблемой стоит проблема философская. Пантеисту Руссо суждено было стать отцом романтиков, тогда как позитивист Дидро, несмотря на всю свою противоречивость, становится истинным провозвестником натурализма — ведь именно он первый потребовал подлинной правды и в драме и в романе.
Разумеется, я оставляю без внимания оттенки. Я только подвожу итог и говорю о главном. Но проследите развитие обоих писателей. Оба они — революционеры и ополчаются против классической традиции, против абстрактного героя, созданного на основе догматических правил, чистого сознания, оторванного от тела и от среды. Но последователи их расходятся в разные стороны и в конце концов вступают между собой в борьбу. В то время как романтики сохраняют отвлеченные образы, созданные на основе классических правил, и довольствуются тем, что по-новому их одевают, натуралисты возвращаются к изучению природы человека в ее истоках, заменяют метафизический образ человека физиологическим и больше не отделяют его от определяющей его поступки среды.
Первый отпрыск Руссо — это Шатобриан. Не следует придавать слишком большого значения кажущемуся различию их религиозных воззрений. Шатобриан — в большей степени деист, нежели католик, он больше поэт, чем человек верующий. Ведь это они вместе с г-жой де Сталь и явились настоящими создателями романтизма — христианского искусства в противоположность искусству античному. Известно, что Буало отказывал поэтам в праве обращаться к христианским идеям — он считал это неправомерным с точки зрения как религии, так и литературы. Великий спор старого и нового, который шел на протяжении XVII и XVIII веков, происходил именно на этой почве. И когда, в первой половине нашего столетия, романтики схватились с классиками, это было продолжение все той же битвы, участники которой возродились под новыми именами. Не любопытно разве, что великое общественное движение — христианство — нашло свое полное выражение в литературе лишь спустя тысячу восемьсот лет после смерти Христа?
