— Сочинений Жюля Лафорга? Увы, в данный момент нет.
— Что ж, я готов удовольствоваться сборниками других символистов. К слову, вы не были на спектакле «Король Убю»? Премьера состоялась в минувшем сезоне в театре «Эвр». Общество шокировано этим вызывающим фарсом Альфреда Жарри, но символистская молодежь встретила его восторженно, я и сам хохотал как сумасшедший!
— Кажется, я видел томики Эфраима Микаэля и Рене Гиля, когда составлял опись, — вспомнил Жозеф. — Непременно найду их и доставлю вам, месье Перо.
— Очень любезно с вашей стороны, месье Пиньо. Знаете ли вы, что мои подчиненные не пропускают ни одного из ваших романов-фельетонов? Я и сам порой с наслаждением вас почитываю, если выдается свободная минутка.
— Много работы?
— В основном текучка, однако случаются и весьма драматические события. Сегодня ночью мы, к примеру, подобрали труп скрипача у Монпарнасского кладбища. Я уже провел кое-какое расследование и пришел к выводу, что он возвращался с концерта в Катакомбах, но что-то помешало ему добраться до дома.
Виктор, покосившись на Жозефа, спросил:
— Полагаете, это было убийство?
— О-ля-ля, вижу прежнего месье Легри! — хитро заулыбался Рауль Перо. — Пока неизвестно, тело в морге, на вскрытии. Но у господина скрипача рваная рана на виске, и от него попахивало спиртным — полагаю, он мог упасть и размозжить себе череп о мостовую.
— А почему вы думаете, что он побывал в Катакомбах? И откуда известно, что он скрипач? — поинтересовался Жозеф. — Что вас навело на след?
— Дело в том, что в канаве рядом с телом была найдена неопровержимая улика: скрипичный футляр, а в нем… скрипка! Нет-нет, господа, больше ничего сказать вам не могу. Но знайте, что я направляюсь в Префектуру, откуда немедленно свяжусь с организаторами концерта в Катакомбах на предмет проведения опознания… Месье Пиньо, ваша матушка делает вам таинственные знаки.
Жозеф обернулся. Стоя на тротуаре у витрины, Эфросинья в шляпке набекрень и сбившемся шиньоне энергично грозила сыну пальцем. Он тотчас выскочил из лавки.
— Ой, что будет!.. — шепнул Виктор комиссару, предвкушая громы и молнии, которые наверняка будет слышно в торговом зале.
Мадам Пиньо всецело оправдала его ожидания.
— Иисус-Мария-Иосиф! Ах ты поросенок! И ты еще смеешь считать себя взрослым мужчиной?! Завел, видишь ли, семью, ребенка, второго заделал, а сам неизвестно где ночами шляется, когда его дочурка кашляет так, что стены трясутся!
— Матушка, потише, нас ведь услышат…
