«Разодеты в шелка — так свиней на сельских праздниках украшают лентами, — мысленно высказался инспектор Вальми про местных барышень и снова перенес внимание на двоих книготорговцев. — Где же этот японец, что он себе думает? Я ему протелефонировал час назад! Надобно, чтобы он увидел воочию проделки своих родственничков. Да уж, вся она такая, буржуазия!» Охваченный приступом отвращения, он метнулся в уборную, достал пилочку и принялся яростно вычищать несуществующую грязь из-под ногтей. Брезгливо покосился на засаленное полотенце рядом с умывальником, протер руки одеколоном и вышел из уборной. Дверную ручку, открывая створку, он обернул туалетной бумагой и немедленно выбросил смятый комок в урну. Оглядевшись, замер: «О боже, куда они подевались?!» Но, взбежав по лестнице, вздохнул с облегчением: двое повес как раз возвращались в зрительный зал.
Тут к инспектору, покачивая обширными бедрами, подступила блондинистая девица с пурпурными губами и щедро выставленной напоказ грудью, повисла на руке:
— Угостишь даму стаканчиком, красавчик? Даме очень не хватает стаканчика лимонада и капельки любви!
Огюстен Вальми отшатнулся, воздел палец и взревел:
— Убирайся прочь, потаскушка!
— Разорался, недотрога, — фыркнула «дама». — Или ты жадина? А рожа-то у тебя такая, что сразу ясно: в твоей постельке разве только клопы частые гости!
За этой перепалкой с удовольствием наблюдал Кэндзи, прячась за спинами прожигателей жизни. Сделав каменное лицо, он приблизился к инспектору, когда «дама» отошла, и тот шепнул ему, проходя мимо:
— Они вернулись на свои места в зале. Мой человек глаз не спускает с их ложи.
Второе действие шло полным ходом. После номера на роликовых коньках публика освистала двух незадачливых клоунов, затем, отчаянно чихая, бисировала полуголой кавалерист-девице, которая, вздымая тучи опилок, отработала на славу. Апофеозом представления стал сиамский балет — танцовщицы в чем-то похожем на кимоно и в головных уборах в виде пагод выделывали замысловатые па вокруг шестирукой богини в трико и символическом бюстгальтере из двух морских раковин. Она грозно размахивала двумя трезубцами, потом демон, вымазанный гуталином, их отобрал и растоптал копытцами, а сиамские танцовщицы тотчас разоблачились, и полуголая труппа исполнила бесстыдную сарабанду под гром аплодисментов и какофонию оркестра.
— Эй, а где Королева Маб?! Королеву Маб давай! — не выдержав, заорал Жозеф.
— Королева Маб? Здесь вы ее нескоро увидите — она готовится к выступлениям на Тронной ярмарке, — просветила его тучная дама из соседней ложи. — Впрочем, невелика потеря для «Фоли-Бержер»: эта девка со своими мартышками только и умеет, что людям головы дурить. Мне она заявила, что я в этом году выйду замуж, да еще и за богача, потому что, дескать, ей привиделись на блюдце ровненькие кружочки из кофейной гущи — монеты, то бишь. И что в результате? Ни мужчины на горизонте, ни денег!
