— Доброе утро, дядя Моничка, и зачем вы смотрите в этот картон, я знаю, что вы будете кушать — итак, манная каша, два яйца всмятку, нежирную сосиску, хлеб, масло, чай с лимоном и кукис (небольшие печенья).
— Да, да, — подтверждал дядя Моня и все равно смотрел в меню.
Одет он был скромно, но непоследовательно. Рубашка под пиджаком была застегнута не на ту пуговицу снизу, и воротничок слева открывал его плохо выбритую и худую шею, а воротничок справа подпирал его плохо выбритую челюсть. Плащ, который он снимал так же почленно и неуклюже, был вывернут наизнанку, он его вешал на спинку свободного стула перед собой, при этом я замечал плохо застегнутую ширинку на брюках, но туфли, как ни странно, были всегда чистыми. Правда, на Брайтоне всегда были чистыми тротуары… Наконец, официант, молодой человек лет тридцати в черной паре и белой рубашке с бабочкой, приносил поднос с завтраком для дяди Мони. Дядя Моня трясущейся рукой со столовой ложкой пытался зачерпнуть манную кашу. Получалось у него это с трудом, и поэтому, когда он в очередной раз нес ложку ко рту, она у него опрокинулась. Дядя Моня улыбнулся, и в это время к нему подошел официант и вытер его салфеткой, затем взял ложку и сказал: «Дядя Моня, давайте я вас покормлю». В глазах дяди Мони я увидел негодование, но потом смирение. Он ел, как ребенок, и иногда каша вылезала из его рта. Рука официанта тут же подбирала остатки и посылала обратно в рот. Наконец каша была съедена. Настала пора яиц. Дядя Моня поставил яйцо в разукрашенную подставку и начал легонечко бить по нему. Он долго не мог попасть по нему, и наконец, когда под треснутой скорлупой появилась аппетитная плоть яичка, он вонзил туда маленькую ложку, и в тот же момент на его рубашку и стол ударила струйка желтка, жидкого и горячего. Он инстинктивно отвел корпус назад и опрокинул на стол и на брюки чашку свежезаваренного чая.
— Ах, дядя Моня, ничего-ничего, вы не обожглись? — воскликнул официант. — Я вам сейчас все поменяю.
Дядя Моня переставил руками свои ноги и сел спиной ко мне. Стол был убран, и на нем снова появились яйца всмятку, нежирная сосиска, чай, масло. Только уже без манной каши. Яйцо одно за другим он съел при помощи официанта. Наконец, исчезла в утробе дяди Мони и сосиска. Завтрак продолжался, они перешли к чаю. Официант пытался разговорить и отвлечь от неприятностей дядю Моню: «Как обстоят дела с коитусом?» — «Вчера проснулся, мял, мял его, но ничего, одна моча выходит, хорошо». — «Что хорошего, дядя Моня?» — «Хорошо, что моча отходит, мне это так приятно, а так хорошо…» — «А что, на женщину хорошенькую не тянет, дядя Моня?» — «Тянет, но я думаю, что это радикулит», — улыбнулся дядя Моня и срыгнул прямо себе на лацкан пиджака. «Дядя Моня, потерпите, я сейчас». — Официант принес из подсобки большое полотенце, затем вытер все с лица и пиджака дяди Мони.
