– Эти-то ты где взял? – удивился дервиш.
– Ты уж не наушник ли царский? Все, что ни скажу тебе, наутро запрещают, – покачал головой чувячник.
– Да нет, сам хочу жить, как ты! – пробормотал в смущении царь.
Чувячник рассказал ему:
– Царь наш сослепу дал мне хорасанский меч, я продал его, в ножны палку сунул. Взял пятнадцать рублей, вина и еды купил, два рубля тебе дал, три жене оставил на хлеб, завтра еще чего-нибудь раздобуду. Мир велик!..
На другой день царь опять призвал к себе чувячника и говорит:
– Человека приговорил я к казни. На площади народ соберется, ты должен своим мечом голову приговоренному отрубить.
– Великий государь, состарился я, а и цыпленка никогда не резал, как же мне человека убить? Прикажи кому-нибудь другому! – просит чувячник.
– Нет уж, тебе придется. Не выполнишь моего повеления, самого прикажу обезглавить!
Что делать чувячнику? Народу на площади собралось видимо-невидимо. Вышел царь с визирями. Вывели чувячника, поставили рядом с осужденным. Тоскует наш чувячник. Руки дрожат. Выступил вперед, обращается к народу:
– Люди добрые, послушайте, меня! Состарился я, а и цыпленка в жизни не зарезал, жил себе своим трудом, никому не мешал. Сегодня царь велел мне: обезглавь, мол, этого человека! Если заслужил он – пусть лишится и головы, и ног, а не заслужил – пусть клинок моей сабли обратится в палку! – Сказал и выхватил саблю из ножен. Поглядели, – и вправду, не сабля, а палка. Поднялся переполох. Безвинный человек! – кричат все. Освободили его и домой отпустили.
Царь позвал чувячника и во дворец к себе повел. Чувячник думает, и в самом деле голову ему отрубят. А царь принес пятьсот рублей и дарит ему: труженик, мол, ты, да к тому же и догадливый.
Чувячник трудится, как и прежде, и пирует ежевечерне. И работы и денег всегда у него довольно.
Перевод М. Бирюковой.
У бедной старухи был ленивый сын. Сызмала не любил работать. Как ни бились с ним, рукой не шевельнул никогда. «Слушай, парень, не малое ведь ты дитя. Поднимись, потрудись! Я состарилась уж, силы не те», – говорит ему то и дело мать. А он полеживает себе, ждет, когда есть дадут. Поест и к соседям идет язык почесать. «Один у меня сын, и тот лентяй. Гореть будешь, с места не встанет, ворот не отворит. Мне-то от него ничего не надо – пусть мои дни продлят его жизнь, – с ним самим что будет, вот о чем я тужу», – плачется соседям старуха. А соседи отвечают ей:
– Расти дитя, как враг, вырастет – будет тебе другом!
