Она надвигалась на него, но Арлин выставила вперед свою слабую руку, понимая, что дочери не следовало так вести себя. Вся сцена разыгралась в присутствии слуг.
— Эрин, — твердо сказала она, — ступай и приведи себя в порядок! — И затем, не обращаясь ни к кому конкретно, жалобно попросила: — Воды. Быстрее, пожалуйста.
Эрин в ужасе оглядывалась вокруг, пытаясь понять, как она могла прибежать в кухню, на люди почти голой, в одной насквозь просвечивающейся сорочке. Она разозлилась еще больше, увидев, что Райан все это время разглядывал ее. Она снова набросилась на него:
— Немедленно убирайтесь отсюда! Чтобы к моему возвращению вас здесь не было, иначе… иначе будет плохо.
После ухода Эрин Арлин поспешно схватила стакан и проглотила воду, чтобы прийти в себя.
— Я полагаю, мы что-нибудь придумаем. — Заметив Роско, выглядывавшего на всякий случай из бокового окна, она крикнула: — Проводи мистера Янгблада в мою комнату для рукоделия. Принеси кофе или чего он захочет. И отведи на конюшню его лошадь. — Потом повернулась к Райану со словами, что встретится с ним, как только переоденется.
Уходя, она окинула пронзительным взглядом слуг и сказала повелительным тоном:
— Мисс Эрин не должна знать, что мистер Янгблад остался в доме. Всем ясно?
Убедившись, что все поняли ее, она вспомнила о Розе.
Райан чуть помедлил с уходом — из любопытства. Суть трагедии, как он понял, заключалась в том, что Закери Тремейн тайно увез для продажи через аукцион дочь этой несчастной женщины. Ситуация, бесспорно, непростая, но не из ряда вон выходящая. Странно, однако, что Эрин так сильно разволновалась — почему бы это?
Долго ждать ему не пришлось. Он даже не успел допить свой кофе, как вошла миссис Тремейн, предельно спокойная и собранная. Ее волосы были тщательно уложены вокруг головы, но простое хлопковое платье бледно-желтого цвета отнюдь не оживляло ее болезненного лица. Накануне он не обратил внимания на ее нездоровый вид, что вовсе не удивительно. В тот день он был изрядно пьян и к тому же взбешен ее неожиданным приездом.
Она благоразумно не протянула ему руки, ведь скорее всего он бы и не принял ее. Затем прошла через всю комнату туда, где Роско оставил серебряный поднос с налитой для нее чашкой. Наскоро глотнув кофе, чтобы немного успокоиться, она обронила:
— Вы были приглашены на послеобеденный чай, мистер Янгблад, а не на утренний кофе.
Он не стал кривить душой:
— Да, помню. Но я прекрасно знаю себя. До тех пор, пока мы не внесем ясность в этот вопрос, я буду пребывать в отвратительном настроении.
