С первого взгляда процедурный, или как его называли австрийцы, купальный зал понравился Багратиону чистотой, воздухом какой-то особой свежести, оформлением интерьера, претендующим на роскошь. Возможно, это впечатление возникало из-за сияния белого мрамора, плиты которого покрывали пол и стены каждой из семи секций купальни. Мраморными были ванны, крышки столов для врачей, раковины умывальников. Фигурные, литые из бронзы краны, задвижки, ручки на дверях, начищенные до блеска, казались произведениями искусства. Им не уступали в совершенстве кушетки и шкафчики красного дерева, раздвижные ширмы в китайском стиле.
Вода из теплого серного источника поступала в ванну по трубе. Уровень наполнения ванны, содержание в ней сероводорода и температуру врач регулировал простым способом: добавляя обычной, неподогретой воды, если у пациента возникали неприятные ощущения в области сердца, затруднялось дыхание или краснела кожа.
Генерал от инфантерии, погрузившись в ванну, сначала почувствовал легкое покалывание во всем теле, потом — усиление кровообращения. Доктор, стоявший рядом, спросил, не горячо ли ему, не болит ли сердце. Князь, отдавшись новым ощущениям, отвечал, что ему хорошо. Австриец не спускал с Петра Ивановича глаз, иногда брал его за руку, сжимал запястье и считал пульс. Ничего страшного не происходило, но мера ответственности держала Михаэля Штурмайера в напряжении. Пользуясь присутствием поручика Древича, он принялся рассказывать русскому военачальнику о процессах, происходящих сейчас в его организме:
— Научные исследования, проведенные мной в последние годы, свидетельствуют о проникновении через кожу сероводорода. Он даже проникает через гематоэнцефалический барьер.
— Не может быть, — отозвался князь.
Австриец не почувствовал его иронии.
— Да-да, ваше превосходительство, — настойчиво повторил он. — Существенное значение в снижении токсичности сероводорода имеют белки крови. Сероводород окисляется.
Василий Любарский, проводя свое лечение, никогда не рассказывал шефу Седьмого егерского полка этакую тарабарщину. Он избирал для беседы какие-нибудь простые, житейские темы. Не будь в австрийце научной занудливости, Петр Иванович наедине поинтересовался бы у него об активности, но совсем в другой сфере. Например, поможет ли ему «Рёмерквелле» хоть немного помолодеть, набраться сил и удивить чем-то интересным дражайшую его половину, очаровательную Екатерину Павловну. Да так, чтоб она позабыла и графа Разумовского, и графа Меттерниха, и других венских вертопрахов, а поехала бы с ним на север, в родные края.
