«Бог…» – почему-то выдохнула девочка, произнеся последнюю букву не так, как этого требовали в школе на уроках родной речи, а как говорили бабушки в их дворе – «Бох». Причём очень тихо. Словно боялась, что её могут услышать, хотя никого, кроме неё и этого красивого доброго старика на портрете, в комнате не было. То, что она проделала в следующий момент, было ещё более удивительным. Потому как Светланка прижала круглую деревяшку, бывшую ещё пару часов назад битой для игры в «классики», к губам и нежно расцеловала. И расплакалась. Да что там расплакалась, она попросту разрыдалась. Словно прорвались в ней все те боли и страхи за маму, за себя и за отца, что так долго копились, не имея выхода, в её детской душе. Хорошо, что в эту минуту не было никого рядом и она могла наплакаться вволю. Рыдания этой хрупкой девочки, эти неведомые ей раньше слова, которые она теперь произносила отчего-то просто, они складывались в её устах в какие-то правильные предложения, перемежаясь с совсем не детскими причитаниями, словно давным-давно жили в её душе и только терпеливо ждали своего часа, чтобы вырваться из стеснённой страданиями груди. Так голосят взрослые женщины в какие-то возвышенные, скорбные минуты своей жизни. Но чтобы девочка…
Так в жизни маленькой Светланки появилась её первая иконка, которую она бережно сохранила до седых волос. Это потом, гораздо позже, поделившись своей тайной с бабушкой, она узнает, что изображён на ней не Бог, а святитель Николай, которого на Руси вот уже которое столетие называли просто Николой, всякий раз прибавляя к его святому имени слово чудотворец. А тогда для маленькой девочки это был Бог, у Которого она всякую свободную минуту просила излечения своей тяжко болящей матери, на что врачи, по-человечески жалея молодую, измождённую серьёзным заболеванием женщину, уже и не рассчитывали. О чём и уведомили её мужа. Девочка не знала тогда заученных слов молитв, им её, советскую школьницу, понятно, никто и не учил. Однако то, что всякий раз вырывалось из её сердца, и было самой что ни на есть горячей мольбой к Богу, с которой она взывала к этому красивому, доброму седому старику, с любовью нарисованному на круглой деревяшке, совсем ещё недавно служившей битой для игры в «классики».
А только чудотворец – он и есть чудотворец. И казалось бы неизлечимо больная ещё вчера молодая женщина пусть неспешно, но уверенно пошла на выздоровление, оставив в радостном недоумении лечащих её врачей. Когда же минуло два месяца с того памятного дня, как Светланка мужественно рассталась с красивыми атласными бантами, припасёнными для праздника, он в их доме и случился. Мама выздоровела окончательно и её выписали из больницы.
