Редко кто задумывается над тем, что зеленые яшмы с цветистыми пятнами — это преобразованные на протяжении тысячелетий отложения радиоляриевых илов, губок и диатомовых водорослей; мягкие цеолиты[6] хранят память о горячих источниках, вытекавших из вулканов, когда стихали скованные в недрах огненные силы.
Подобные мысли на первых порах не волновали и нашего юного минералога. Саша Ферсман довольствовался тем, что с интересом наблюдал, как в сакле, прилепившейся к скале, старый чех Тиханек гранил на маленьком станке драгоценные камни для колец. Петербургские модницы охотно раскупали их на берегу.
Но кто отгранил кристаллы, хранившиеся в его собрании каменных редкостей?
Вероятно, сама природа.
На каком же «станке»? Действием каких сил?
Эти вопросы возникали, но не очень настойчиво.
Ответ на них лежал, (казалось, где-то близко, стоило лишь протянуть руку…
У Сашиного дядюшки — химика — таинственные силы, из тех, что создавали минералы, работали в простой стеклянной банке. Очевидно, они были подвластны таким, как он, всемогущим и мудрым. Дядя заставлял их выращивать из прозрачного раствора квасцов отличные кристаллы. Запомнились ли эти опыты мальчику? Следы детских впечатлений проявились много позже, когда казалось, они успели растаять в памяти вместе с другими впечатлениями давно ушедших дней…
Однажды в руки ребятам попалась старая запыленная «настоящая» минералогическая коллекция, валявшаяся до этого на чьем-то забытом чердаке. Камешки были ими вычищены и присоединены к «тальянчикам». Среди новых приобретений оказалось несколько совсем простых грубых камешков, из числа тех, которые без счета валяются под ногами. Но в коллекции и эти простые куски камня внушали к себе уважение: на них были наклеены ярлыки. Каждый камень имел свой особенный номер. А на листочке, приложенном к коллекции, под этим номером было написано название камня.
«Я помню, — рассказывал впоследствии А. Е. Ферсман, — как это нас поразило: даже простые камни имеют, оказывается, свое имя!»
С тех пор собрание «тальянчиков» стало разрастаться с неимоверной быстротой. К нему присоединялись камни мягкие и твердые, белые и темные: все они были разные. Даже между наиболее схожими обнаруживались тонкие отличия.
Увлечение собиранием камней для Саши Ферсмана становилось уже серьезным занятием. Он один из резвой стайки своих друзей оставался верным своей первой и главной привязанности. В его сокровищнице находились уже камни не только родного Крыма и берегов одесского побережья… Знакомые везли и слали ему камни из иных краев; и каждый из этих подарков будил неясное томление души, мечту о неведомых далях, где искателя ждут новые и новые находки. Многоцветные камни возбуждали воображение Ферсмана, тянули его к перемене мест, так же как яркие бусы, раковины или «тамтамы» обитателей диких островов, привозимые моряками из кругосветных плаваний, манили в свое время к участию в открытии новых земель и новых человеческих племен Миклухо-Маклая.
