И я ничего не могу поделать. Еще триста.
— Неверный маршрут, — сообщает мне коммуникатор. Доброе утро, падла. На экранчике все еще висит вызов, издевательски мне подмигивая.
Гнить мне в моем кубике.
Это с прежних времен такое выражение осталось — гнить. Теперь-то мы все накачаны консервантами и не сгнием никогда. Беда: если ты гниешь, по крайней мере есть надежда, что однажды все кончится.
— У тебя глаза просто супер, — говорит фиолетовый. — Может, поедем ко мне? Я осознаю, что все время нашего с ним разговора мы прикасаемся друг к другу всем, кроме рук; мы уже близки так, как близки кузнечики в пачке. И вот фиолетовый хочет продолжить со мной эту насекомую любовь.
— Прости… — У меня садится голос. — Я как-то по девочкам.
— Ну ты что! Ну не разочаровывай! — морщится он. — Девочки — это вчерашний день. У меня целая куча друзей раньше с телочками чпокались, а теперь соскочили, все равно без смысла. Недовольных нет…
Его борода щекочет мне ухо.
— Ты же скучаешь… Я же вижу. Иначе зачем бы ты стал со мной заговаривать, а? Вспоминаю вдруг свой сон.
Пятьсот Третьего. Кинозал.
Угриным движением разворачиваюсь, оказываюсь с ним лицом к лицу, хватаю бороду в кулак, рву вниз, пальцем вжимаю ему кадык.
— Послушай-ка, ублюдок! — шиплю я. — Скучаешь, похоже, ты. Своим больным дружкам можешь простату до посинения массировать. А я — нормальный. И еще: у меня в кармане шокер, я тебе сейчас его засуну туда и проверну пару раз, чтобы ты не скучал.
— Эй… Ты что, приятель?!
— Вас, фиолетовых, и так слишком много развелось, если один в давке перенервничает, никто и не заметит.
— Я просто… Думал… Ты сам… Начал… Первый…
— Я начал? Я начал, ублюдок?!
Его лицо начинает походить цветом на его пиджак.
— Что вы делаете?! — голосит какая-то девчонка слева.
— Самооборона, — отвечаю я, отпуская его кадык.
— Шшшивотное… — шипит он, растирая шею.
— И всех вас так надо, — шепчу ему на ухо я. — Передавить.
— Башня «Октаэдр», — доносится из динамика. — Сады Эшера. Приготовьтесь к выходу из вагонов.
Поезд сбавляет скорость, пассажиры складываются гармошкой. Перед тем как выйти, я лбом бью фиолетового в переносицу. Будет тебе, упырю, горбинка. Все, теперь я готов.
С платформы посылаю бородатому воздушный поцелуй.
Стекляшка с пучеглазым фиолетовым педиком уносится в черноту. Пусть обращается в полицию, если хочет, его там не только на шокер натянут. МВД и еще пара важных министерств — в кармане у Партии Бессмертия. Партия спасла парламентскую коалицию от развала и теперь может загадывать любое желание.
