Но Жира, похоже, знал, что делает. Он уверенно шел вперед, что-то насвистывая себе под нос, видимо, сознание того, что у него истинно благие намерения, позволяло ему наслаждаться процессом. Потом он стал объяснять, что на самом деле он честный вор, и, пожалуй, так оно и было. Однажды он три дня ничего не ел и на третий день в состоянии уже бесспорно крайне болезненном был вынужден пойти в одну из недорогих сетевых забегаловок, заказав там самый дешевый обед, — какое благородство! — а уходя, оставил под тарелкой записку «простите меня». Правда, так в кавычках и написал!
— Вначале отыщем магазин, а потом будем смотреть по ситуации, — сказал Жира и продолжил с чувством чрезмерного милосердия: — Только никаких изысков Хеннинен не получит, возьмем такие, которые и так никто не купил бы.
— Согласен, — сказал Маршал.
— Возьмем самые страшные, самые примитивные.
— О да, — улыбнулся Маршал. — Хорошая идея.
Прошли еще один квартал. Хотелось улыбаться. Солнце светило теперь прямо на Хельсингинкату, улицу вдоль которой шли, и все вокруг было как в кино — подернуто легкой дымкой. И на какое-то мгновение вдруг показалось, что все это происходит где-то в другой стране, в другом сияющем мире, липы неожиданно стали пальмами, горбатые «ниссаны» — роскошными «кадиллаками», и в тот момент уже не было никакого сомнения, что величайшему в мире ограблению суждено состояться.
— Шестнадцать сорок семь, — сказал Маршал, — сверим часы.
Жира посмотрел на свое голое запястье и сказал:
— Шестнадцать сорок восемь.
Было шестнадцать сорок четыре.
Навстречу шли люди совершенно из других времен года. У одной женщины на голове была изрядно потрепанная временем шапка пилота, остальная же одежда состояла из черной ткани под кожу. Женщине, вероятно, было очень жарко, или же она знала какой-то секрет, как не потеть в такую погоду. Следом шли мужчины в строгих костюмах, они тоже наверняка взмокли от пота, а навстречу им двигался бронзовый от загара мужик в пурпурно-красных плавках, он-то уж точно страдал критическим обезвоживанием вот уже лет сорок.
После того как протопали еще некоторое время, мимо проплыла группа недоумков в черных хоккейных шапках под предводительством резвого коротконого мужичонки, хотя, конечно, стоит признать, попадались среди прохожих и вполне обычные люди.
— Где-то здесь должен быть обувной, — сказал Маршал. — Или книжный, я точно не помню, то ли обувной, то ли книжный, где-то совсем рядом, я почти уверен. Только вот обувной или книжный?
