– Томай, – прошептал Махони Дэнни. – Не судите о нем по его внешнему виду, он – один из самых откровенных критиков Министерства внутренних дел. Уверен, что судья еще даст прикурить этой компании.
Будто услышав Махони, Томай встал и взял ведение церемонии награждения в свои руки. Он поприветствовал присутствующих, а затем произнес пятнадцатиминутную речь, упомянув в ней все недочеты тюремной администрации, начиная с полной несостоятельности обеспечить заключенным нормальное питание и кончая вывозом мусора. Начальник тюрьмы, помощники начальника и тюремные офицеры напряженно слушали, натянуто улыбаясь. Ничего не поделаешь, приходилось терпеть – Томай был Главным инспектором тюрем, он просто выполнял свою работу.
Кол Девениш, сидевший рядом с судьей, был поражен боевым духом и энергией Томая. Этот пожилой инспектор точно никому не даст спуску. Но Кола намного больше волновала его собственная роль в происходящем действе. Найти трех авторов, которых он номинировал на получение Вульфенденской премии, не составило труда – только эти трое мужчин были заключенными среди заполнивших комнату тюремщиков. Молодой чернокожий парень, разумеется, – автор рассказа о дилерах крэка. У него было умное лицо, но в глазах сквозила агрессия.
Кол чувствовал исходящую от него угрозу всякий раз, когда встречался с ним взглядом.
Рядом с чернокожим парнем сидел любезный с виду седовласый мужчина лет шестидесяти. Кол знал, что зачастую сексуальные преступники производят приятное впечатление, и действительно, очень трудно было представить, что этот человек – опасный маньяк. Возможно, он был в некотором роде эксгибиционистом, предположил Кол, но только не мерзким извращенцем. Зато третий мужчина – полная его противоположность; вот уж точно настоящий Маккой, особенно если учесть, что все остальные в комнате похожи на Питера Пена. Омерзительное хладнокровие этого индивида было сродни стене в общественном туалете, залитой мочой вперемешку с дерьмом. Он вселял ужас. Кол определил его как автора фантастического рассказа.
Дэнни не сводил глаз с Кола Девениша. Неужели этот человек будет решать его судьбу? Долговязый, бородатый тип в черном костюме, так напоминающий белый эквивалент… Немезиды. Судьбы вернулись. Они расселись по углам комнаты. Они шипели и кудахтали, снова пророча ему гибель. Дэнни был парализован. Он смотрел на начальника тюрьмы, желая, чтобы тот взглянул на него и увидел образцового заключенного, номинированного на премию автора, столь достойного перевода в другое крыло. Но начальник тюрьмы безразлично взирал на сломанный абажур, болтавшийся над его головой.
