Зато Крэкнелла заботили исключительно непогасшие звезды. Махони настойчиво призывал его написать небольшой рассказ, что и было предметом изучения, однако выбранный Крэкнеллом сюжет – история Принтупианской империи, насчитывавшая пять тысяч лет, – с трудом укладывалась в рамки короткой формы. Вместо того чтобы сосредоточить усилия на чем-то близком ему лично – на это он был не способен, как и на проявление симпатии, – Крэкнелл зациклился на своем излюбленном жанре. Научная фантастика, по его мнению, воплощала собой движение вперед, в будущее. Тот, кто сочиняет рассказы на обычные, земные темы, считал он, занимается лакировкой надоевшей действительности. И пусть сам Крэкнелл делать этого не умел – сей факт не мешал ему постоянно перебивать Махони замечанием, что тот или иной автор научной фантастики давно показал, как надо писать о том, про что говорит преподаватель, и не могли бы они уже пойти дальше?
Для Дэнни главным оставалось вырваться отсюда. Погруженность в литературу нисколько не отдалила его от поставленной цели. Он горел желанием совершить невозможное, во что бы то ни стало добиться перевода из «особого» крыла, потом подать апелляцию, очистить свое имя и выйти на свободу. Стопки исписанных листов, разбросанные по всей камере, забавляли Жирдяя, которого место его нынешнего пребывания нисколько не угнетало.
– Хочешь, чтобы тебя отсюда перевели? – приставал он к Дэнни.
– Слушай, Жирдяй. тебе же прекрасно известно, что я хочу, черт тебя дери.
– И ты надеешься, что чтение и писанина в этом помогут?
– Может, и помогут, откуда я знаю.
– Один хороший дилер, чувак, всего один дилер, мать твою, вот кто тебе нужен. Пол-унции «дури», даже четверть унции – и дело в шляпе. Старик Хигсон тебе поможет, понял?
– Старший офицер Хигсон?
– Ara, старший офицер Хигсон, именно он. Он тут разводящий, это если по-старому, или почтальон, – короче, он знает все порядки, усек? Пару лет назад за это брали всего штуку баксов, но сейчас у нас инфляция и прочая хрень, ты, между прочим, только начал мотать срок, а это усложняет ситуацию, но он говорит, что сделает все, что надо, за две штуки.
– Что сделает?
– Устроит тебе перевод, вот что! Устроит тебе, говнюку, перевод!
– За две штуки?
– Проснись, О'Тул! Ты хочешь уйти или нет? Я же тебе объясняю: раздобудешь две штуки для старины Хигсона, он напишет тебе рекомендацию и передаст начальнику тюрьмы. Ты и ахнуть не успеешь, как тебя переведут в крыло «Ц». Всего лишь одна несчастная рекомендация вместо всей твоей дребедени.
