— А что это я не вижу Гали? — спросил он у подошедшей Иры.
— Гали? — Ира недоуменно оглянулась. — Она с нами была только что…
— Нет, не только что, — поправила ее Наташа. — Она давно уже пошла на берег, я видела. Наверное, и сейчас там.
— Радже тоже пора бы вернуться… — скорее, сам себе, чем окружающим, проговорил Иван Васильевич и встал, — Кстати, а чем там Ян занимается?
Через пять минут выяснилось, что все трое исчезли. Их не нашли ни в поселке, ни на берегу моря.
У Ивана Васильевича потемнело в глазах: как он мог забыть, с кем имеет дело?
Подошел и встревоженный Данила Ерофеевич. — Парни ваши в Атарген подались и девчонку сманили. Больше некуда.
Он покосился на небо. Там вроде бы ничего не изменилось. Из синего колодца выглядывало солнце, а туча замерла, словно чего-то выжидала..
— Догонять надо, дело худое. — Данила Ерофеевич кивнул в сторону бухты. — Так высветлило, что жди беды, малым штормишкой не обойдется. А мотоцикл у нас только у фельдшера есть, да нет его сейчас в поселке. На дальний участок укатил с утра. Пошли пешком, — решил Данила Ерофеевич. — Да еще одного рыбачка прихвачу, парень надежный. А пойдем верхом по сопкам. Так мы их скорее перехватим — видно далеко… Эх, только бы буря не рухнула!
Ира, стоявшая все это время молча рядом с Иваном Васильевичем, вдруг решила вмешаться:
— А почему нас не берут? Мы, умеем ходить не хуже здешних рыбаков. Если идти, то всем!
Иван Васильевич видел, что и Наташа, и Толян думают то же самое. Он повернулся к ним, каждому заглянул в глаза, словно пытаясь достать дна их души.
— Ребята! Я очень вас, прошу, очень! Хватит своевольничать и играть во взрослую самостоятельность! Сейчас вы должны остаться в, поселке. Вот тут, в этом доме. И ни шагу из него! Очень прошу: не мешайте, не заставляйте думать еще и о вас!
Он говорил знакомые слова незнакомым голосом, и у всех троих тревожно забились сердца. Наташа шагнула к отцу:
— Папа, ты не беспокойся! Мы никуда не уйдем! Ты только возвращайся поскорее…
Данила Ерофеевич вернулся с неторопливым белокурым гигантом в скрипящей кожаной куртке и рыбацких сапогах.
— Семен, — представился тот коротко.
Трое мужчин свернули на еле приметную тропу, уходившую в сопки. Трое ребят остались возле крыльца дома.
Лучи солнца приобрели последний жалящий накал. На бухте исчезла даже мельчайшая рябь. Женщины во дворах неторопливо, но споро снимали с вешалов рыбу, загоняли в сараи кур. Мужчины крепили причал и вытаскивали лодки подальше на берег. Обкладывали их камнями.
