— И если они будут отрицательными…
— Они не могут быть другими. И мне снова придется менять профессию. Один раз я уже делал это. Отец, когда узнал, что я в космодесантники подался, за голову схватился. Начал убеждать, что это профессия умирающая, что она вскоре займет почетное место в музее древностей где-то между извозчиком и трубочистом… Но было уже поздно.
— Он несколько преувеличил. До сих пор на каждую планету или ее спутник первыми высаживаются космодесантники.
— Лишь затем, чтобы убедиться: никаких неожиданностей здесь, как и повсюду в Системе, не будет. Потому что Единые теории просто не оставили для них места. И главное, чему учат космодесантников — умение действовать в сложной и опасной обстановке, — остается невостребованным. Фактически они работают квартирьерами, выбирающими места для строительства Куполов.
— Это тоже сложная и ответственная работа.
— Да. Сложная. И ответственная. Но — другая. Не моя это работа. Получается, не успел я по-настоящему стать космодесантником, как выяснилось: ни космос, ни десантники Земле уже не нужны. Но теперь я еще меньше представляю, в чем, как говаривали в старину, состоит мое призвание.
— Господи! Да мало ли на Земле дел! — возмутилась Наташа. — Никогда я не понимала этого и не пойму! Рваться прочь с огромной и прекрасной Земли, терпеть нужду и лишения в тесных скорлупках корабликов, которые вы гордо называете звездолетами, — и все это ради сомнительного счастья увидеть когда-нибудь над головой чужое солнце? Оставить рубчатый след на поверхности еще одной холодной и безжизненной планеты? И отказаться ради этого от семьи, детей, любви, наконец? Не понимаю!
Наташа досадливо хлопнула ладошкой по столу. Жалобно звякнули бокалы. Девица, сидевшая за соседним столиком (в ее волосах время от времени сверкали искры) смотрела на Наташу с недоумением и тревогой: зачем размахивать руками, если можно просто сидеть на коленях у друга и целоваться?
— Не устраивай дебош. На нас уже оглядываются.
— Пусть. Все равно ничего не услышат. И потом… Ты ни разу не скандалил в Стокгольме? Я тоже. Церемония вручения Нобелевской премии была такой скучной и чопорной… А теперь хоть будет что вспомнить. Ты так ничего и не скажешь в свое оправдание?
— Скажу. Я тоже не понимаю людей, единственный смысл жизни которых — еще раз повторить то, что уже повторялось миллионы раз: семья, дети, долгожданный летний отдых на переполненном пляже, мечта о собственном домике… Придержи, пожалуйста, бокалы, я сейчас кулаком по столу грохну.
