А коль что-нибудь серьезное? И тут не беда, ибо ничего серьезного не могло произойти… Эх, Иван Иваныч, Иван Иваныч. Лишним ты здесь сегодня оказался, но изменить уже ничего нельзя.
— Я так и подумал, милейший Иван Иваныч. Завтра утром сей вор будет сдан в полицию. Надеюсь, он понесет какой-то вздор.
— Вероятней всего. Позвольте откланяться, любезный Петр Дмитриевич.
Проводив до ворот полковника, Филатьев немедля приказал Косому:
— Приковать к столбу и стеречь накрепко.
Ранним утром Ванька был доставлен в московскую полицию. На вопрос полицейского чина ответил:
— Я действительно выкликнул «слово и дело государево», а в чем оное состоит, буду говорить в надлежащем месте.
— Ты, Ванька, сын Осипов, имеешь в виду Тайную канцелярию? — с раздражением произнес чин в мешковатом мундире.
— Вот именно, вашебродие. А коль вас это не устроит, заявлю, что вы пытались помешать предъявить мне доказательства.
Ванька говорил четким, твердым языком, что возымело действие на его благородие, а посему Ваньку под крепким караулом с обнаженными шпагами повели в Тайную канцелярию, что находилась в селе Преображенском.
Ванька тотчас узнал секретаря канцелярии Серапиона Быковского, коего не раз видел, как тот подъезжал в своей богатой коляске ко двору Петра Филатьева, особенно по праздничным дням.
Дворовые ведали, что крупнейший купец Гостиной сотни имел в Москве немало влиятельных приятелей, отчего торговые дела его шли в гору.
Знал, кого доставили в тайную канцелярию и Серапион Быковский, а посему предосудительно покачал шишковатой головой в парике соломенного цвета. Расстегнув серебряную пуговицу иноземного бархатного камзола, строго спросил:
— Что же ты, Иван Осипов, добрейшего хозяина обокрал? Нехорошо-с.
— Ищи доброго за лесами дремучими, да за горами высокими, там, где и черный ворон не летает.
— Ты мне эти прибауточки брось.
Желтые глаза Серапиона посуровели.
— Давай ближе к делу. По какому пункту ты, Иван Осипов, можешь доказать «слово и дело государево?»
— Я ни пунктов, ни фунтов, ни весу, ни походу не знаю, а о деле моем объявлю главному сего места члену, а не вам.
Грубый ответ никчемного дворового человека привел секретаря, перед которым трепетали самые знатные люди, в ярость.
— Отвечай, свиное рыло! Отвечай!
Довольно увесистая деревянная линейка заходила по голове и щекам Ваньки, но тот, словно воды в рот набрал. Убедившись, что дворовый не заговорит, секретарь приказал караулу отвести его в тюрьму и содержать «в превеликих железных оковах».
