Правда если их закрывали и принудительно содержали на государственных низкокалорийных харчах, да за железными ворота и на окнах были ажурные, но очень кованные решётки, те же скудно оплаченные клакеры начинали компании под шумные крики: «Невиновных олигархов на волю». И поделом, воровать воруй, но за флажки бегать никто разрешения не давал. Богу богово, кесарю, соответственно кесарево. А он посчитал себя выше «царя» и полез в политику, Там-то ему хвост и прищемили, напомнив правила игры и воровства.
* * *
Какие ещё планы «партии в очко» должны были стать планами народа? Ментов поганых, сразу в шею, эти не только наглеют и постоянно повышаю свои расценки, но и бизнес перебивают. Торговлю наркотой в школах, ПТУ и на дискотеках, начинают под себя подминать, лишают, живоглоты, стабильного дохода. С ними самым решительным образом… Вместе с их раскормленным и разжиревшим генералом…
Да мало ли дел? Став губернатором, можно такими делами ворочать, что «синим сявкам» и не снилось… Да и воров под ноготь всех, а то достали они со своими законами… Сами званиями «вора в законе» на право и налево торгуют, а потом еще надуваются «мы для братвы, общак держим… общак это святое…». Общак, если получиться, а получится обязательно — прибрать под себя…
Не подавиться бы… Он сам себя осадил… Оглянулся, хотя в кабинете никого не было, не слишком ли на большой амплитуде замахнулся на предстоящий делёж пирога. Но перспективы выглядели очень заманчиво… А еще власть. Еще недавно в совхозе, заносил коровам хвосты, корм свиньям кидал, себя не жалея, а здесь открываются такие заманчивые перспективы и радужные горизонты… Просто голова кругом идет.
От всех этих мыслей у него даже сломанная и криво сросшаяся челюсть перестала болеть. И так в животе хорошо сделалось, словно выпил и съел чего вкусного…
Н-да… А тут мужская красота подпорчена… Придется старые фотки брать для плакатов…
Еще одна-две такие бурные ночи и я не то, что ноги не поволоку, я просто погибну смерть храбрых на сексуальном поле боя.
Ребята, поверьте мне, того что называется любовью или чем-то другим, ни у Гали ко мне, ни у Оксаны — не было. Как не было и с моей стороны к ним. Пока горел свет, молодухи испытывали ко мне материнский инстинкт, даже грудью кормили… Но, как только нетерпеливая женская рука отклячала электричество, все материнские инстинкты меняли свое значение на разнузданное кровосмесительство… Начиналось то, что в популярном издании «СПИД и полтора раза» называлось сексом, а дальше большими буквами предостерегали тех, кто к этому сексу имел влечение и болезненную страсть.
