Вирджил Тиббз сказал дежурному, что хочет поговорить с задержанным Оберстом, и удалился в туалет для цветных, пока тот сообщает об этом Гиллеспи. Но шеф куда-то вышел и дежурному пришлось принимать решение самому. Перебрав в памяти все указания, какие ему дали насчет Тиббза, он наконец решился и вызвал Арнольда, чтобы тот проводил детектива в камеру, где сидит Харви Оберст.
Стальная дверь приоткрылась, пропуская Тиббза. Оберст привстал.
— Чего это вы его сюда привели? Посадите в другую камеру. Я не хочу сидеть с нигге…
— А вот ему захотелось с тобой посидеть и поговорить, — усмехнулся Арнольд и с лязгом захлопнул дверь камеры.
Оберст опустился на самый край жесткой дощатой койки, а Тиббз спокойно уселся на другой, сняв пиджак с галстуком и закатав рукава рубашки. Он сцепил на коленях свои тонкие темные пальцы и затих, не обращая внимания на Оберста. Тянулись минуты, оба молчали. Вскоре Оберст беспокойно заерзал. Пошевелил руками, потом зашаркал. Когда его нервозность достигла апогея, он заговорил:
— Чего это ты напялил одежду белого?
— Я ее у него купил, — ответил Тиббз, словно впервые заметив присутствие Оберста.
Теперь Харви Оберст удосужился внимательно оглядеть своего сокамерника.
— Ты закончил школу?
Тиббз лениво кивнул:
— Колледж.
— Строишь из себя умника? — ощетинился Оберст.
— Умник не умник, но с дипломом, — произнес Вирджил Тиббз, продолжая смотреть на свои сцепленные пальцы.
На несколько секунд в камере вновь воцарилась тишина.
— И где тебя приняли в колледж?
— В Калифорнии.
Оберст переменил позу, забравшись с ногами на койку.
— Похоже, им там на все наплевать.
— Кто такая Долорес Парди? — неожиданно спросил Тиббз.
Оберст подался вперед.
— Тебе-то что? Она белая девушка.
Тиббз расцепил руки и тоже забросил ноги на койку.
— Не хочешь отвечать на мой вопрос — твое дело. Посмотрим, как ты запоешь, когда тебя поволокут на виселицу. В вашем штате убийц, кажется, вешают.
— Не слишком ли ты храбрый, черномазый? — огрызнулся Харви. — Ты никто и таким останешься. Думаешь, школа или колледж сделали тебя белым? Черта с два.
— С чего это ты взял, что я хочу быть белым? — усмехнулся Тиббз, глядя на молодого ублюдка. — И потом, какая разница, белый ты или черный, если болтаешься в петле? А когда после этого погниешь с годик в земле, то никто и не вспомнит, какого цвета у тебя была кожа. Потому что кожи у тебя больше не будет. Вот такое тебя ждет веселье.
Оберст подтянул колени к груди и обхватил их руками, словно пытаясь защититься.
