***
Смотрел по телевидению «Белую дачу» о Чехове. Запомнилось о капле счастья в жизни, на которую не у каждого человека есть шанс.
Вчера был на просмотре «Тартака» по Пташникову. Фильм в целом получился, будет даже и смотреться. Хотя много неестественности, наши актеры играют так, как на сцене, по-театральному, а на кинопленке это смотрится наигранно.
***
Температура около ноля. Туман, днем капает с крыш. Получилась гнилая зима, гнилая погода. Снегу мало даже в лесу. Белочка весело бегает с ветки на ветку, с сосенки на сосенку, словно невидимой нитью связывает их. На веранде вокзальчика детской железной дороги, выкрашенного в свежий зеленый цвет, двое лыжников натирают мазью лыжи, веселые и стройные, он и она.
***
Вчера был у Адамчика, даже немного и поднадоел ему: на столе у него много работы. Уговаривает писать что-то крупнее рассказов. Я удивился, когда он сказал: «Никогда не считал самоцелью писать рассказы, на них учился, чтобы начать писать большее». Напрасно винит Стрельцова в том, что я «засел» на рассказах. А мне на сегодняшний день выписывать все атрибуты романа просто скучно и неинтересно, в романе не обойдешься без обязательных «рядов», ну повесть еще, так это широко развернутый рассказ.
Вячеслав Владимирович признался, что роман начал писать давно, даже написал один вариант и выбросил. Считает своим долгом сохранить в памяти людей то, что знает о своем народе. Еще говорил, что себя надо принуждать писать, подгонять, держать в рамках. О чем-то похожем я догадываюсь и сам, хотя пишу потому, что просто хочется писать. Сказал, что будет писать роман и далее.
Снова перечитывал бунинскую «Жизнь Арсеньева». Удивительно, как он смог записать на бумагу и оставил жить и мучиться на свете большую человеческую тоску и печаль, радости жизни при всей ее мгновенности.
Хорошие, солнечные и такие, как любовь немолодой уже женщины, добрые сентябрьские дни, такой крепкий запах опавшей листвы, такой привычный, что только теперь, когда пишутся эти строки, спохватился, что уже половина месяца, что вот-вот придут серая мгла и дожди.
***
Как все меняется в жизни, и довольно быстро. Теперь уже нельзя, что было совсем недавно: Лыньков в «Векопомных днях» Козлову дал фамилию Соколич как большому партизанскому командиру. И в то время даже критики и литературоведы в своих работах литературного героя называли живым Василием Ивановичем, а не Соколичем. Правда, сам Михась Тихонович называл свое писание «апупеей».
