Юи могла бы сойти за обычную японку под тридцать, если бы не четыре хвоста и не острые, покрытые рыжим мехом уши. Волосы были заплетены в косы и не закрывали прокола на шее. Дело плохо: сила кицунэ выражается в количестве хвостов, чаще всего их бывает один-два, максимум — семь или восемь. У Кэйко Инари, их Перворожденной, их, по слухам, девять. У герцогини Тенистых Холмов хвостов всего три, и мало кто способен одолеть ее без боя… но лицо Юи было таким же спокойным, как у остальных. Либо жертвы были знакомы с убийцей, либо мы имеем дело с настолько сильным и подлым существом, что оно сумело убить четыреххвостую кицунэ раньше, чем та смогла сориентироваться. Эта мысль мне совсем не нравилась.
— Она не боролась, — сказала я.
— Но почему? — спросил Квентин.
— Возможно, была так удивлена, что не успела среагировать. Также возможно, что она знала убийцу. — Я подняла голову. — Между Барбарой и Юи три недели. Сколько между Юи и Колином?
— Две недели, — ответила Джен.
— То ли кто-то развлекается, то ли что-то проголодалось.
Она поморщилась.
— Просто стараюсь прояснить факты, — вздохнула я. — Идем дальше. У вас есть бумажные стаканчики?
— Что? — От неожиданности выражение горя на ее лице сменилось замешательством. И то прогресс.
— Маленькие стаканчики, из бумаги. Возможно, в столовой найдутся?
— А, да, есть. Но зачем вам…
— Отлично. Нам понадобится четыре штуки, до половины заполненные теплой водой. — Я накинула простыню обратно на Юи. — Мы с Квентином попытаемся разбудить кровь.
— А получится? — спросила Джен. Квентин покосился на меня с тем же безмолвным вопросом в глазах.
— Может быть, и не получится, но других идей у меня нет, — сказала я. — А у вас?
— Боюсь, что нет. Я вернусь. — Джен пошла вверх по лестнице. Мы смотрели ей вслед, и, когда она ушла, Квентин развернулся ко мне, явно готовясь спросить, что такое здесь творится.
Я не дала ему произнести этот вопрос, заговорив первой:
— Тела не гниют, потому что они все еще фейри. Ночные призраки не пришли.
— Что? — Он нахмурился.
— Ты знаешь, зачем нужны ночные призраки?
— Чтобы люди не узнали о нас.
— Частично так. Но частично потому, что плоть фейри не гниет. Чистокровки ведь не стареют, верно? Так с чего им разлагаться? Не знаю, что будет, если ночные призраки не придут за подменышем, но чистокровных они забирают, чтобы те не лежали до скончания времен.
— Ох. — Квентин посмотрел на Барбару, затем медленно спросил: — Так почему же не пришли ночные призраки?
