Для большей уверенности он поручил отпущеннику Эводу наблюдать за быстрым исполнением приказания.
Мессалина вернулась в сады Лукулла. Лежа на меху, положив голову на грудь матери, она предавалась бесполезному плачу. Лепида понимала все очень хорошо; более мужественная, чем ее дочь в эту роковую минуту, она предлагала ей не ждать убийственного железа, а самой покончить с жизнью.
Опередив трибунов и центурионов, Эвод подошел к императрице…
— Лизиска, женщина Субура, — воскликнул он, бросая ей кинжал, — покажи нам, так ли ты умеешь умереть, как умела любить!..
Лепида поднялась при этих словах бывшего невольника.
Мессалина только зарыдала сильнее…
— Дочь моя, я же тебе говорила, — произнесла Лепида. — и ты должна бы меня послушаться, а не выслушивать клевету этого подлеца.
Проговорив эти слова, Лепида схватила за ногу Эвода.
Отпущенник бросился на женщин.
Но трибун, явившийся с центурионами, оттолкнул ею, сказав:
— Не ты, а я и мои солдаты должны свершить правосудие кесаря. Оставь нас исполнить нашу обязанность.
Между тем Мессалина, обезображенная страданием, с ужасом смотрела на поданный ей матерью кинжал. Нужно было умереть. Умереть — увы! — в то время, когда так хорошо жить!
Трепещущей рукой она приставляла лезвие то к горлу, то к груди.
Но у нее не хватало силы.
Трибун почувствовал жалость к этой мучающейся женщине и мечом поразил несчастную Мессалину, которая тотчас испустила дух.
Это было в 801 году от построения Рима, в 48 году от Рождества Христова.
В тот же день погибло сто друзей Мессалины.
Погибли Каий Силлий, ее второй муж, римские всадники, друзья Силлия, один сенатор, Сульпиций Руф, префект ночной стражи — Деций Калпурний. Это была настоящая бойня. Не забыли даже Мнестера, которому не простили его прошлого.
Мессалина сошла в ад в многочисленном обществе…
Клавдий сидел за столом, когда начальник стражи, Гета, явился донести, что правосудие совершилось.
— Имею честь уведомить ваше величество, — начал он, — что ее величество императрица…
— Ах да! — прервал его Клавдий, — где же она? Почему она не идет обедать?
— Но, — возразил изумленный Гета, — потому что она умерла.
— Умерла!
Император с минуту размышлял, потом без всякого сожаления сказал:
— А, она умерла!.. Налей-ка мне вина!..
Хотя Клавдий имел тысячу причин, чтобы не вступать в новый брак после смерти Месса липы, однако он женился в четвертый раз на племяннице своей Агриппине, тоже вдове после Домиция Энбарба, имевшей сына Нерона.
