Бернард нервно заерзал на стуле.
— Аннабел, если ты выберешь седло барашка, то все остальное тоже придется изменить. — Он усмехнулся, бросив взгляд сначала на официанта, потом снова на нее. — Я выбрал вино, салат и даже сорбет таким образом, чтобы все это подходило к основному блюду. А ягненок потребует других вкусовых сочетаний.
— Я знаю, дорогой. И меня просто восхищает гармоничность твоего выбора, но сегодня я предпочитаю барашка. Все остальные могут довольствоваться говядиной, если им так хочется, но я бы хотела ягненка. Без мятного соуса, — добавила девушка, бросая взгляд на официанта. — Только немного розмарина, пожалуйста. И горошек вместо спаржи.
Она повернулась к Бернарду и увидела, что тот готов отстаивать собственный выбор, но тут дядя Артур проговорил:
— Знаете, кажется, я тоже предпочту барашка и горошек. Я ценю ваш талант в выборе меню, милорд. И уверен, что Аннабел тоже ценит. Но ягненок… звучит так вкусно… И вам не нужно менять все остальное ради нас, — добавил дядя. — Мы с Аннабел иногда не возражаем против небольшой дисгармонии, правда, милая?
Артур посмотрел на племянницу, и она подмигнула ему, ощутив какую-то странную гордость. Разумеется, она знала, что этот ее бунт — сущая мелочь, однако жизнь и состояла из подобных мелочей, не так ли? И пока на столе сменялись блюда, ни одно из них не показалось ей менее вкусным от того, что они якобы не сочетались с ягненком. И действительно, кто решает, что только определенное вино подходит к тому или иному мясу? И кто сказал, что деньги Вирджинии Вандербильт более аристократичны, чем ее деньги?
«Одно из правил, знаете ли…» — вспомнились ей вдруг слова герцога.
— Бернард… — Аннабел повернулась к своему жениху. — Что такое обморожение?
— Что?.. — Граф рассмеялся, но казалось, что этот вопрос скорее не развеселил его, а неприятно удивил. Он в замешательстве взглянул на тех, кто сидел за их столом, но все были увлечены своим разговором. — Что заставило тебя подумать об этом? — спросил он шепотом.
— Я просто услышала, как кто-то произнес это слово. Что оно значит?
— Ничего такого, о чем бы тебе следовало беспокоиться, Аннабел.
— Говорили, что это неприятно, — пробормотала девушка, чувствуя, что жених не хочет отвечать на вопрос. Но если ей не о чем беспокоиться, то почему бы ему не ответить ей? — Так что же это?
Граф помрачнел.
— Нечто… совершенно не подходящее для беседы, моя дорогая. Особенно за ужином.
«Но это не ответ», — подумала Аннабел. Она уже открыла рот, чтобы сказать об этом, но тут увидела, что жених еще больше помрачнел, и заставила себя сдержаться. Она прекрасно понимала: прямолинейный подход бывает не слишком эффективным. Как и большинство мужчин, Бернард не любил, когда на него давили. А она, как и большинство женщин, знала, что всегда имелся способ обойти мужское упрямство.
