Он целовал ее долго и нежно, целовал до тех пор, пока не почувствовал, что она расслабилась. Потом, заглянув ей в глаза, он коснулся ее груди и едва заметно улыбнулся, увидев, как глаза Аннабел закрылись, а губы приоткрылись.
Склонившись к груди девушки, Кристиан стал целовать ее соски, легонько покусывая их. Она громко застонала, и он, не поднимая головы, прижал палец к ее губам, напоминая о том, что им следовало сохранять тишину.
Она молча кивнула, и он снова принялся ласкать ее. Тут Аннабел задрожала, и ее бедра резко приподнялись. Она тотчас почувствовала его возбужденную плоть, но на этот раз не отпрянула. И Кристиан, чуть помедлив, осторожно коснулся мягкого треугольника волос меж ее ног. Когда же рука его скользнула дальше, Аннабел снова застонала, и он понял, что ее предыдущий опыт с тем мальчишкой из Миссисипи, который лишил ее девственности, был не столь уж приятен.
— О, Кристиан… — прошептала она, и в ее глазах он увидел мольбу. — Кристиан, не надо.
— В чем дело, любимая? — спросил он, покрывая поцелуями ее лицо. — Он не касался тебя там, да?
Она отрицательно покачала головой, и герцог с нежностью в голосе произнес:
— Но я же не он, верно? Позволь доставить тебе удовольствие.
Она промолчала, и Кристиан выждал немного. Затем скользнул пальцем еще глубже в ее лоно — он намеревался распалить Аннабел настолько, чтобы любые воспоминания о той первой неудачной для нее ночи навсегда исчезли из ее памяти.
Вскоре глаза девушки снова закрылись, дыхание участилось, а бедра вновь приподнялись.
Мысленно улыбнувшись, герцог спросил:
— Тебе так нравится?
Аннабел то ли не слышала вопрос, то ли просто не смогла ответить, ошеломленная нахлынувшими на нее ощущениями — было совершенно очевидно: прежде она не испытывала ничего подобного.
— Так как же, нравится? — повторил он вопрос.
Аннабел снова не ответила, и Кристиан убрал руку.
— Не останавливайся!.. — выдохнула она. — Пожалуйста, не останавливайся.
— Значит, тебе нравится, — пробормотал он, тихо рассмеявшись. — Хочешь еще, да?
Аннабел знала, что Кристиан просто дразнит ее. Но в любом случае она хотела продолжения.
— Да-да, очень, — сказала она, снова двигая бедрами. — Еще, прошу… — Это были единственные слова, на которые она оказалась способна. А уже в следующее мгновение ее накрыла очередная волна удовольствия.
При этом она чувствовала, что ее тело живет как бы своей собственной жизнью — отдельной от воли и разума. И сейчас главным для нее был мужчина, так чудесно ласкавший ее. А ласки его… О, ему пришлось закрыть ей рот ладонью, чтобы остановить стоны наслаждения, рвавшиеся из ее горла.
