— Здравствуйте, — произнесла она, с удивлением глядя на Кристиана, сидевшего за карточным столом в дальнем конце комнаты. — Я думала, вы в своем клубе…
Он взглянул на нее и со вздохом ответил:
— Я испытываю собственное терпение. Во многих смыслах.
— О чем вы говорите? — Девушка подошла поближе и заметила карты, лежавшие перед герцогом. — О, так вот как вы это называете? Терпением?
Он положил красную даму на черного короля.
— Полагаю, вы, американцы, называете это солитером.
— Да, верно. — Она опустилась в кресло напротив и пояснила: — Мы называем это так, потому что игрок один и играет он сам с собой. Обычно этим занимаются, когда не хотят делать что-то еще — например, работу, за которую человеку платят.
Кристиан поднял на нее глаза:
— Аннабел, проявите немного сострадания. Когда имеешь дело с громовым голосом леди Элспет и с восторженными взглядами ее дочери, поневоле приходится прятаться. Прошу вас, скажите, они наконец ушли? Теперь я могу выйти?
Аннабел заставила себя нахмуриться:
— С вашей стороны это не очень красиво… Ведь леди Эдит влюблена в вас по уши.
Герцог скорчил гримасу.
— Если вы имеете в виду ее романтические чувства, то да, я отлично осведомлен о них. Что же до ваших обвинений в том, что это некрасиво, то я должен оправдаться. Оставаясь здесь, наверху, я не даю девушке ложных надежд. И можно надеяться, что ее влюбленность, как вы это назвали, пройдет быстрее, если я буду находиться вне поля ее зрения.
— И что, получается? — спросила Аннабел.
— Очевидно, не очень-то, — признал герцог.
Аннабел невольно усмехнулась:
— А давно она увлечена вами?
— С тех пор как ей исполнилось двенадцать. Земли ее отца находятся недалеко от нашего поместья, Скарборо-Парка, — это в северном Йоркшире. Так что она знает меня всю свою жизнь. А лет шесть назад девочка вбила себе в голову, что ее любовь поможет мне залечить мои раны. Она решила, что я стал таким необузданным и безответственным только потому, что моя жена умерла. И якобы с новой женой я стану лучше. Я надеялся, что она оставит эти фантазии, когда станет носить длинные юбки, но, к несчастью, стало еще хуже…
Аннабел вдруг почувствовала, что ее сердце болезненно сжалось.
— Ну, это ведь так объяснимо, разве нет? — спросила она. — Ведь леди Эдит — всего лишь юная девушка.
Герцог внезапно отложил карты и, потянувшись через стол, приподнял пальцами подбородок девушки.
— Поверьте, Аннабел, я ни разу не давал леди Эдит ни единого повода надеяться на взаимность.
