— В каком смысле чудовищно?
— Ах, не знаю, как объяснить. Ну, например, вечеринки, на которые нас не приглашали… И женщины, притворявшиеся, что не замечают нас, когда мы проходили по Бельвью-авеню. Чудовищно сидеть в Поло-Филд вместе с остальными изгоями общества и понимать, что с тем же успехом мы могли бы отправиться в пустыню. Можно предположить, что изгои могли собираться вместе и устраивать свои собственные вечеринки, но этого не происходит. Так что проводить лето в Ньюпорте — это было просто ужасно.
— Да уж, могу себе представить… Но поверьте мне, Аннабел, английские зимы куда хуже. Они так мрачны, что не описать.
— Но у вас, англичан, есть Рождество, чтобы развлечься.
Герцог усмехнулся:
— Как бы я ни любил сливовый пудинг и жареного гуся, Рождество меня не очень-то радует.
Девушка промолчала, и Кристиан продолжал:
— Что ж, если так, то через несколько лет, когда ваш будущий английский муж захочет взять вас с собой в Ниццу или Жуан-ле-Пен на зиму, вы ответите: «Нет, дорогой, я не хочу. Я предпочитаю грязь, смог и ледяной дождь Англии теплу Ривьеры».
Настал черед Аннабел рассмеяться — она не могла ничего с собой поделать, когда герцог говорил подобную чепуху.
— О, смеетесь над моими шутками? — Он улыбнулся. — Полагаю, это хороший знак. А то после вчерашнего я уже начал бояться, что вы ненавидите меня.
Девушка тут же нахмурилась:
— Может быть, я и в самом деле ненавижу вас.
Герцог внимательно посмотрел на нее своими ярко-голубыми глазами и тихо сказал:
— Надеюсь, что нет.
Сердце Аннабел вдруг гулко забилось, и она, отвернувшись, вернулась к более безопасной теме:
— Так вот, я очень люблю дождь.
— Подозреваю, что вы сказали бы так, даже если бы не любили. Сказали бы, чтобы доказать мне, что я ошибаюсь.
Аннабел едва не рассмеялась. Но на сей раз все же сдержалась. Снова указав в окно, она сказала:
— Возможно, люди из этих коттеджей также бедны, как я когда-то, но все же я считаю, что они живут в более приятном месте. — Она вызывающе взглянула на герцога. — Наверное, вы думаете, что именно по этой причине я и решила выйти за Бернарда.
— А разве не так?
— Вероятно… да. — Она нахмурилась после этого своего признания. — Но мне такой поступок казался логичным, да, весьма практичным, но отнюдь не романтическим.
— И все же как бы вы ни старались казаться суровой и меркантильной, вы не такая.
— Очень жаль, если так.
— Не жалейте об этом, Аннабел. — Кристиан опустил ресницы. Когда же он вновь поднял на нее глаза, она увидела, что его взгляд стал таким же, как в день их первой встречи. — Никогда не жалейте об этом. Не иметь идеалов — значит жить в аду. Мне это известно, как никому другому.
